- Моя первая рок-месса. Шестьдесят третий год. Знаете, там был Джек
Кеннеди.
Энджела ехала обедать с Черил и всю дорогу до условленного места
старалась прогнать опустошавшее душу неверие и ощутить радость от того,
что их спасение так близко.

Шон тоже был занят. За то время, что Энджела отсутствовала, он многое
успел. В эту минуту он стоял, заглядывая Холлэндеру через плечо, и
наблюдал, как пишущая машинка директора печатает маленькими, аккуратными,
похожими на типографский шрифт, буковками: "Культовое изображение в форме
головы. Кашель, графство Типперери. Около 300 г. до н.э. Пожертвование
мистера и миссис Шон Киттредж".

Мысли Шона, бурля, кружили на одном месте. Память жгла картина:
спальня. Энджела, не гася света, застыла в кресле, ни на секунду не
отрывая глаз от треклятого камня. Шон не спал, сколько мог, но в конце
концов его объял сон. Проснувшись около девяти утра, он не обнаружил ни
жены, ни камня. По горевшей на телефоне у кровати лампочке Шон понял, что
Энджела звонит из кабинета, и поборол искушение подслушать. Когда она
вернулась в спальню, Шон увидел, что она уже одета. Энджела сообщила, что
звонила Черил. И что уходит. Куда, она не сказала - сказала только, что,
вероятно, не успеет после обеда на телевидение. Пусть Шон позвонит ей и
скажет, как прошла встреча и как реагировали телевизионщики - к тому
времени она, наверное, уже будет дома. Шон попытался ее урезонить.
Просмотр был решающим. Энджела должна была на нем присутствовать. Фильм в
такой же степени ее, как и его. Ее отсутствие заметят. Но Энджела упрямо
отказывалась спорить - она просто сказала "Пока" и ушла.
Он вздохнул и переступил с ноги на ногу. Холлэндер отодвинул стул от
машинки и теперь заносил в гроссбух дату поступления экспоната.
Шон знал, что Энджела всегда была натурой беспокойной. Все те годы,
что они провели вместе. Вот почему он никогда полностью не поверял ей свои
страхи. Она не справилась бы с ними - не сумела бы справиться. Ей и своих
хватало с лихвой. До сих пор они никогда не выводили Энджелу из строя, не
уводили за ту грань, куда не было доступа разумным доводам.
Но теперь дело приняло совершенно иной оборот.
Когда прошлой ночью Шон попытался разумно поговорить с женой, она
даже не услышала его. Но с другой стороны, как можно разумно говорить о
чем-то столь абсурдном? Однако смысл был более чем ясен. Существовали две
возможности, обе не слишком утешительные. Возможно, Энджела стала жертвой
какой-то шутки; не исключено, что кто-то из соседей видел, как она бросила
камень в водохранилище и впоследствии выудил его. Такая вот возможность.
Очень отдаленная.
Существовала и другая, более похожая на правду и более тревожная:
виновна сама Энджела. В конце концов, сам Шон не видел, чтобы Энджела
бросила камень в воду, как потом заявила. Но по реакции жены было
совершенно ясно, что она не ведет некую сложную игру. Во всяком случае,
сознательно.
И Шон понял, что самое время протянуть руку помощи.
Когда Энджела уехала, он позвонил Маккею. Потом забрал камень с
полки, где Энджела оставила его перед уходом.
- Мистер Киттредж? - Холлэндер протягивал Шону шариковую ручку. - Вот
здесь требуется ваша подпись. Прошу.
Шон нацарапал в указанном месте свою добросовестно неразборчивую
подпись. Тогда директор протянул ему квитанцию с тем же текстом, что и на
напечатанной им этикетке.
- Видите ли, это лишь условное описание. Просто для регистрации.
Экспонат может оказаться намного древнее, - извинился Холлэндер прежним
холодным тоном.
Шон закивал, внимательно прочитывая бумажку. Он сложил ее и сунул в
самое маленькое отделение бумажника.
Холлэндер с Маккеем молча наблюдали за ним в ожидании ответного шага.
Шон подошел к желтому дубовому столу и вынул из открытого дипломата
каменную голову. Он задумчиво и печально взвесил ее на руке, а его мысли
были очень далеко. Потом он спохватился, что и Маккей, и Холлэндер
испытующе смотрят на него: в темных глазах Маккея читалось недоумение,
директор же - терпеливый, худой, похожий на птицу - вежливо смотрел из-за
очков в широкой оправе. Небольшой рот, выдававший человека разборчивого,
кривила полуулыбка.
Шон медленно положил камень в протянутую ладонь директора.
- Владейте. - Он с застенчивой усмешкой обернулся к Маккею. Старик
легко улыбнулся в ответ.
Холлэндер проворно подошел к своему столу и извлек из ящика связку
крохотных блестящих ключиков. Он взял камень, карточку, которую напечатал,
и быстро покинул кабинет, словно боялся, что Шон заберет свой дар обратно.
Шон с Маккеем молча последовали за ним. Молодой человек все еще был
глубоко погружен в мысли об Энджеле. Он знал, что любит ее так сильно, как
вообще способен любить. Ни разу, даже в мыслях, Шон не усомнился в этом.
Он обладал ее небольшим, стройным, подвижным телом - тугим, чувственным,
откликавшимся на каждое прикосновение страстным желанием подарить ответную
радость. Он наслаждался им. Ему нравилось, какая она, как одевается, как
двигается, что думает. Шон восхищался восприимчивостью жены и завидовал ее
повседневному, очень реальному знакомству с потаенным миром утонченных,
изысканных и (пока Энджела не привлекала к ним его внимание) неприметных
оттенков, красок, степеней значительности и значимости и в их жизни, и в
мире вообще. Энджела во многих отношениях была для Шона поводырем и даже
наставницей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89