Не слишком ли ты все усложнил? Проще было бы обзвонить ограбленных дам и расспросить, где они делают прическу.– Я думал об этом. Но в таком случае у меня не было бы доказательств, что Ванда ходила именно сюда, а не куда-то еще. Кроме того, если бы в книге записей не оказалось каких-либо имен, я мог запросто вписать их.– То есть совершить подлог?– Я считаю это не подлогом, а средством ускорить следствие. И еще. Кто знает, сколько часов мне пришлось бы проторчать у телефона, причем без гарантии на полный успех? Я – вор, и у меня особый, м-м... нетрадиционный способ решать проблемы. Но главное – мне надо было посмотреть, там ли пистолет.– Какой пистолет?– С которым Мэрилин явилась ко мне. Говорила, что должна положить его назад, в ящик хозяйки. Слава Богу, пушка была на месте. Если б ее там не было, это означало бы, что она у нее в сумочке... А это уже проблема. Надо было бы предупреждать Рэя, а то, глядишь, пальнула бы с испуга прямо в церкви.– Понятно...– Угу... Послушай, Каролин...– Вот гадство... Ты, наверное, хочешь поговорить о Дениз?– Не знаю, что я хочу. Но, видимо, нам следует поговорить, как ты думаешь?– Гадство и еще раз гадство!.. Наверное, следует. – Каролин допила свой мартини и огляделась, ища глазами официанта. Его не было видно, и она поставила бокал на стол. – Черт знает, как это случилось. Ей-богу, я не хотела.– Она же тебе не нравится.– Не нравится? О чем ты говоришь, Берни? Я терпеть ее не могу.– И она не очень-то хорошо к тебе относилась.– Она? Да она меня вообще не замечала! Презирала, говорила, что я недомерок, воняющий псиной.– А ты ее жердью и костлявой кобылой...– Выходит, ошиблась.– Как же все-таки?..– Сказала, не знаю, значит, не знаю. – Она схватила за куртку проходящего мимо официанта и сунула ему пустой бокал в руки. – Поскорей! – кинула она ему и обернулась ко мне: – Честное слово, Берни, не знаю, как это произошло. Видимо, нас всегда тянуло друг к другу, и мы скрывали это за внешней враждебностью.– Вот это скрытность! Почище, чем в Уотергейте.– Да уж. Я себя ужасно сейчас чувствую. И Дениз тоже. Сначала мы просто старались не фыркать и не кидаться друг на друга, как кошки. И вдруг нас как будто током ударило. Мы обе это почувствовали. Бред какой-то, думаю, быть того не может, во-первых, потому, что она твоя подруга, а во-вторых, – не из наших она.– Ну и?..– А она, смотрю, все больше заигрывает. Ты же знаешь, Берни, я перед чем угодно могу устоять, только не перед этим. Ну и... Короче, она пристала ко мне...– Дениз – пристала?– Ага.– Не думал, что она лесба.– Никакая она не лесба. Баба как баба, хоть кобеля заводи, если мужиков не хватает. На нее просто что-то нашло – захотелось попробовать со мной. Вот я и подумала, отчего не попробовать разок, а там видно будет. Не думаю, что у нас роман века, и вообще, Берни, если это повредит нашим с тобой отношениям, то хрен с ней, с Дениз. Баб кругом – хоть пруд пруди, а такого кореша, как ты, еще поискать надо!– Да ладно, Каролин, ничего.– Нет, чего, бред какой-то.– Не бери в голову, Каролин. У нас с Дениз тоже не роман века. И позвонил-то я ей позавчера на всякий случай, если бы вдруг понадобилось алиби. Это правда, только ты ей не говори.– Это и без тебя известно. Она сама сказала, вроде как в свое оправдание.– Ну и ладно, чего теперь, в самом деле...– Ты не очень расстроился?– Даже не знаю. Скорее, просто растерялся. Знаешь анекдот о человеке, у которого умерла жена?– Что-то припоминаю. Валяй рассказывай.– Так вот, умирает жена, и бедный муж места себе не находит от горя. На похоронах еле держится. Тогда приятель отводит его в сторону, начинает утешать. «Через несколько месяцев, – говорит, – пройдет боль утраты, ты начнешь встречаться с женщинами, найдешь себе пару, будешь строить новую семью». И так далее. Безутешный вдовец выслушал приятеля и говорит: «Все это я и сам знаю. Но что я буду делать сегодня ночью?»– А-а...– На Мэрилин Маргейт рассчитывать не приходится. Даже если за нее внести залог, она вряд ли встретит меня с распростертыми объятиями.– А за что ей простирать к тебе объятия? Кинул на съедение волкам, а зачем?– Затем, что это подкрепляет обвинение против Колкэннона. А ей ничего не будет.– Может, и не будет, но я считала – воровская честь и все такое... Как-никак она и Кролик с Харланом – твои товарищи по ремеслу. Не думала, что ты их сдашь.– Товарищи по ремеслу? Ты видела, что они сделали на Восемнадцатой улице?– Видела.– Они не взломщики. Они – варвары! Мы обязаны очищать наши ряды от случайных людей.– Может быть, ты и прав, – согласилась Каролин, отхлебнув мартини. – К тому же вид у нее, как у дешевки.– Что верно, то верно.– А уж в том красно-черном наряде, думаю, и подавно.– Факт.– И все-таки, – задумчиво протянула Каролин, – она довольно привлекательна.– Угу.– Мне лично нравится такой тип женщин.– Мне тоже.– Но это, конечно, не единственный тип, который мне нравится.– И у меня не единственный.– Берни, ты на меня не очень злишься?– Конечно, нет.– Значит, мы по-прежнему кореши?– Еще бы!– И по-прежнему сообщники? А я – твой верный оруженосец?– Не уволю, не бойся.– Значит, все в порядке?– В порядке. Вот только не знаю, что я буду делать сегодня ночью.– Интересный вопрос. – Она встала. – А я знаю, что я буду делать.– Догадываюсь. Передай привет Дениз.Каролин ушла, а я думал, не заказать ли еще ирландского кофе, или мартини, или чего-нибудь этакого, но пить, честно говоря, не хотелось. Мог бы поднять настроение старый арманьяк, такой, как у Абеля, но здесь подобных вещей не держат. Я заплатил за выпивку, добавил чаевых и вышел пройтись.Ноги сами понесли меня на Вашингтон-сквер. Там я купил «маленькую радость», популярную новинку на рынке мороженого – нечто со сладкой замазкой снаружи и якобы с шоколадом внутри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59