- Я - Габар… Габар ми-Гахун ди-Дагос Яшан-Товияль.
- Здравствуй, Габар, - Шуань улыбнулся и потянул обе руки для рукопожатия. - Я рад за тебя. Ты сделал правильный выбор. Пойдем вместе. Тебя ждет отец.
Габар, словно во сне, взял в свои руки маленькие ладони Шуаня, почувствовал их теплоту, мягкое касание - и шумно, облегченно вздохнул, словно вынырнув из-под воды. Свои, живые, рядом. Ждали меня - они не дадут в обиду, защитят, спасут. А как же киборги? Прощальная улыбка Фанка уже начала исчезать из памяти…
- Пойдем, - уже второй раз настойчиво попросил Шуань.
С ним было легче. Господин Шуань знал все входы, куда идти, с кем общаться; он одинаково хорошо говорил на обоих языках, и вскоре Габар уже сидел в чистой светлой комнате и беседовал с каким-то полицейским. Все, что требовалось от Габара - это несколько раз четко и правильно назвать себя и заполнить анкеты.
Покончив с этим, Габар оглянулся на Шуаня - «А где же отец?».
Но в полицейском царстве не все так просто. Габара сфотографировали, сверились с компьютером, нашли его школьную карточку, опять сверились, потом нашли его портрет в базе данных «Яунджи, пропавшие за последнюю неделю», входили и выходили какие-то люди с бумагами, Габара медленно, но неумолимо всасывало в себя, словно в зыбучие пески, полицейское делопроизводство - по колени, по бедра, по живот… «Как же так, - тоскливо недоумевал Габар, - обещали же простить, никаких дел в полиции…»
- Все так и должно быть, - улыбался господин Шуань. - Здесь свои порядки. Поверь, они работают очень быстро. Потерпи, пожалуйста.
Отец опознавал Габара среди восьмерых разномастных и разновозрастных яунджи, для комплекта и господин Шуань встал в ряд. Только когда протокол опознания скрепили все должностные лица, сын смог обняться с отцом.
- Прости меня, - всхлипнул Габар.
- Мы любим тебя. Я счастлив, что ты вернулся домой, - отец погладил Габара. - Мы опять будем все вместе, - и, не удержавшись, обронил со скрытой мукой. - Как же ты так?
Габар низко наклонил голову…
После подписания еще кучи бумаг Габар, отец, господин Шуань и курьер с чемоданчиком вылетели с башни на полицейском флаере. Сколько шума из-за одного мохнатого парня… Ходишь ты, ходишь - в магазин, по улице, в школу - и ни о чем не думаешь, но стоит тебе заблудиться, пропасть на три дня - скольким же людям ты задашь работу, сколько будет запросов в сети, сколько бумаг будет исписано. И это ради одного человека, а их в Сэнтрал-Сити - сто миллионов, и каждый день они идут на работу, а потом домой, пути их пересекаются в бесчисленных трассах дорог, в надземке, в сложной запутанной сети метро. Поднимешься на километр над Городом (Габар видел Сэнтрал-Сити сверху - на экскурсии) - огромный черный муравейник с кишащей массой муравьев. Кто они? Что они? А если взять одного пинцетом и посмотреть под увеличительным стеклом - он личность, у каждого своя судьба, чувства, переживания…
В полицейском управлении района Дархес, куда флаер доставил Габара и компанию, было еще чище, еще спокойнее и еще стерильнее, а Габару здесь стало еще тоскливей; ему не нравились светлые стены кабинетов с функциональной стандартной мебелью, где люди работают, а не живут. Казалось, что и зданию люди не нравятся, и оно становится довольным только ночью, когда коридоры пустеют, а свет меркнет - поэтому недовольство стен накапливалось и отражалось на людях - вечно занятые, они сновали по этому нелюдскому дому, не обращая друг на друга и на посетителей никакого внимания. Разномастная компания прошла по лабиринту коридоров и где-то потерялась в глубине. Кто-то их встречал, куда-то вел, их ждали, присоединялись новые люди с безучастными лицами, уходили старые. Ушел курьер, отдав под расписку бумаги. Их взяли, поместили в новую папку; какие-то конверты, дискеты, сверка по номерам, количеству страниц. «Спасибо, вы нам больше не нужны». После кратковременного отдыха отец и господин Шуань куда-то пропали, Габара отвели в большую комнату с рядом стульев и длинным диваном, полную яунджи.
Полицейский в синей форме с нашивками на рукаве что-то говорит ему, объясняет, девушка, тоже в форме, обращается к собравшимся, зачитывает какой-то список, имена, выстраивает всех в линию. Габар перестает понимать, что происходит и не осознает обращенную к нему речь. Как за кулисами студии - «Офицер, сейчас будет конкурс красоты», «Встань сюда», «Все в порядке, идите». Они гуськом выходят на сцену маленького, но уютно скомпонованного зала. Матовые осветители дают ровный, бестеневой свет. Встали, развернулись. Что это? Игра «Ну-ка, напрягись!», «Дуэль умников» или «Любовь навечно»?.. Внизу, на удобных пластиковых стульях сидят члены жюри - люди в синем, несколько в штатском, здесь же господин Шуань, отец!.. На сцену выходит первый игрок - высокий, атлетически сложенный парень в сером комбинезоне, пилотка под погоном без звездочек, короткая армейская стрижка. Лицо гладкое, словно с рекламного щита. Раз-два-три! Начали.
Габар старался не смотреть на парня в сером, он уже все понял, но мысленно цеплялся за малейшую возможность благополучного исхода. Это не парень. То есть вообще не человек, не живой. Это киборг, на мгновение повисший над ним тогда, в тоннеле. В зале он почти сразу узнал эйджи в серо-голубом, безупречно сидящем костюме, холеные руки непринужденно и небрежно сложены на коленях, бесстрастное лицо. Хозяин флаера, который он взломал. Хиллари Хармон.
Парень в сером медленно прошелся вдоль ряда стоящих яунджи - южан, северян, высоких, низких, белых, серых, коричневых - и уверенно показал на Габара.
- Этот.
- Отметьте в протоколе, номер 7, - раздался где-то сбоку голос секретаря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124