— Тогда отчего Лукас до сих пор не соизволил представить меня своей жене? Случаев для этого было предостаточно. К тому же, учитывая происшествие на балу у Беллы…
— Лукаса сейчас нет, — быстро вставила Розмари, стараясь прервать неприятный разговор, но предложила: — Ничто не помешает мне представить тебя Джессике.
Сэр Мэтью нахмурился.
— Роди, — раздраженно промолвил он, — дело совсем не в этом! Ты же все прекрасно понимаешь. Так к чему притворяться? Между твоим сыном и мной никогда не будет мира. И ты должна это признать.
Розмари накрыла его руку ладонью и взглянула на него с мольбой в глазах.
— Ему нужно время, — попыталась она оправдать сына, — чтобы привыкнуть к мысли, что мы будем вместе. Будь терпелив, Мэт. Лукас давно не ребенок. Он смирится…
Но, увидев, что лицо Мэта окаменело, она воскликнула:
— Мы заставили его страдать, Мэт! Наш поступок он помнил все эти годы и испытывал боль. Такое нелегко простить…
— Меня не интересует, простил он нас или нет, — довольно резко ответил сэр Мэтью. — Я не стыжусь того, что мы были любовниками. Жизнь наша была невыносимой. Мы дарили друг другу радость, которой потом я был лишен пятнадцать лет! И если счастье мое зависит от твоего сына, то прямо скажи мне об этом. Тогда я буду знать: надеяться мне больше не на что.
Наступило молчание, и тихий стук собственного сердца показался женщине медленным и мерным, как похоронный звон. Еще минуту назад она наслаждалась теплом и светом солнечного дня. Они с Мэтью были счастливы и флиртовали друг с другом, довольные уже тем, что они вместе. Теперь же холод в его глазах пугал Розмари. Лицо Мэтью стало бледным и напряженным, точно он ожидал удара.
Но удара не будет. Она не собирается отказываться от Мэтью второй раз — и не столько потому, что сама мечтает о любви, сколько ради счастья этого мужчины. Все те годы, что они прожили в разлуке, Розмари по-настоящему не понимала, как он страдал. Она была слишком поглощена собственными чувствами: виной, горем, отчаянием… Она знала, что у него были после нее другие женщины, много женщин; и решила, что, потеряв ее, он оправился от потрясения гораздо быстрее, чем она. Однако это было не так. Несмотря на все его романы и всех его любовниц, он был все время страшно одинок. Господи, она даже не представляла себе, как же одинок он был! Ведь у нее был сын. А все, что было у Мэтью, — это жена, больная, прикованная к инвалидной коляске, которая к тому же глубоко презирала его.
Розмари знала об этом и все это понимала — умом. Теперь же она почувствовала все это сердцем. Мэтью не был непобедимым рыцарем в сверкающих доспехах, каким казался ей в те давние годы, когда она была молодой. Он был нормальным мужчиной, со всеми недостатками и сомнениями, присущими живым людям.
И она не могла допустить, чтобы он снова страдал от одиночества.
Наконец Розмари прошептала:
— Когда я с тобой, все кажется таким простым…
— А все действительно очень просто! — Глаза его сверкнули. — Давай перестанем оглядываться на других. И поженимся немедленно. Что мешает нам сделать это? В конце концов, мы ведь можем сбежать. Я хочу сказать — прямо сейчас, в эту самую минуту. Мы могли бы купить все необходимое по пути в Шотландию или в какую-нибудь другую страну на континенте. Мы отправимся туда, куда ты сама захочешь. Ну давай хоть раз в жизни подумаем о себе! А лучше — вообще не будем думать и поступим так, как велит нам сердце!
Она изумленно взглянула на него.
— Ты шутишь, Мэт! — воскликнула она.
— Никогда в жизни я не был более серьезным, — заверил ее сэр Мэтью.
— Но, Мэт, я же не могу просто так взять и все бросить! — в отчаянии вскричала она. — У меня есть обязательства, долг перед семьей… К тому же я несу ответственность за свою подопечную. Ты должен это понять!
— То же самое — или что-то очень похожее — ты уже писала мне однажды иного лет назад, — с горечью напомнил ей мистер Пейдж. — Значит, ничего не изменилось… Все осталось по-прежнему, верно, Роди?
— Тогда мы оба состояли в браке и… — стала оправдываться она.
Он прервал ее, не дав договорить.
— Да, и с той поры мы только и делали, что расплачивались за свои грехи, — заявил он несколько язвительно. — И если твой сын будет стоять на своем, то мы будем расплачиваться за них до конца своих дней.
Розмари тихо сказала:
— Я прошу только об одном: дай мне еще немножко времени! Ты же понимаешь, что дело тут не во мне, а в моем сыне. Я не хочу сделать ему больно, Мэт, и не хочу потерять его.
В глазах сэра Мэтью появилось неприятное выражение холодной покорности, и, прежде чем он заговорил, Розмари уже знала, что он сейчас скажет.
— Итак, мы вернулись к тому, с чего начали, — с горечью промолвил сэр Мэтью. — Мне кажется, я давно подозревал, каким будет твой ответ, хотя и пытался убедить себя в обратном. Из нас двоих — меня и твоего сына — ты всегда выберешь сына.
Розмари побледнела.
— Да почему я должна выбирать кого-то из вас?! — вскричала она в страшном волнении.
— Потому что он заставит тебя это сделать, — ответил сэр Мэтью.
Он стряхнул ее ладонь со своей руки и отступил на шаг назад.
— Я думал, что мое терпение безгранично, — проговорил он спустя мгновение, — однако теперь понял, что заблуждался. Оказывается, всему есть предел. Больше я вынести не в силах. Я был глуп, полагая, что смогу воскресить прошлое. Я был глуп, надеясь, что ты когда-нибудь изменишься. Лучше бы мне не начинать все это снова! Нас всегда будут преследовать мысли о старых грехах и о неизбежной расплате.
В голосе его было столько горечи и отчаяния, что душу Розмари захлестнула волна леденящего страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143