Так и напиши – пусть об этом узнают все. Неужели вот ты лично чего-то боишься в конце концов?
– Коля, перестань, – дернула его за руку Наташа, шепнув на ухо:
– Чего ты заводишься? Ребята и так делают все, что могут. Ты же просто многого не знаешь, так чего выступать.
– Нет, Наташа, погоди, не все так просто, – Михась вдруг покраснел, хотя выпитая до этого водка и так придала его лицу достаточно румяный вид. – Вы слышали, мужики, как он ловко на меня наехал?
Михась обернулся к соседям по столу, которые в это время дружно хохотали над очередным анекдотом, – в «Аисте» все знали друг друга и любили составлять несколько столиков вместе, чтобы к компании могло присоединиться как можно больше народу.
– Михась, как тебе анекдот? – не слушая, со смехом спросил его Макс, шеф отдела новостей конкурирующей газеты. – Так вот, собрались как-то...:
– Да погоди ты, тут дела серьезные пошли, не до анекдотов...
– Да ты послушай...
– Я не на тебя, Михась, конкретно наезжаю, снова заговорил тем временем Самойленко, – пойми меня правильно. Я всю вашу систему никак понять не могу. Ты мне это можешь объяснить как-нибудь?
– Да тихо ты, Коля, не трынди. Дай анекдот расскажу, раз вы не слышали, – не унимался Макс, уже здорово запьянев.
Макс, здоровенный детина, славился тем, что, напившись, становился буйным, и с ним старались особо не связываться. Поэтому Михась сделал знак Коле:
– Ладно, пусть рассказывает, раз ему так хочется, потом поговорим.
– Михась, не надо вообще никакого разговора, тут нечего обсуждать, – сделала еще одну попытку перехватить инициативу Наташа, но ее явно никто не собирался слушаться.
– Э, Наташка, помолчи. Потом скажешь. Анекдот слушай – корки настоящие.
– Ну трави. А то говоришь много, – поторопил Михась, наливая себе и Николаю еще из запотевшего графинчика.
– Короче, слушайте. Собрались как-то раз три солдата – американец, поляк и белорус. Американец говорит – наша военная медицина шагнула вперед так, что обалдеть можно. На днях, мол, Джону пулей глаз выбило, так полковой хирург бычий глаз вставил – еще лучше видеть стал. Поляк рукой машет – мол, туфта это. Вот нашему Вяцеку, говорит, пулей хрен оторвало. Так пришили коровью сиську – мало того, что все прежние функции выполняет, так еще и по пол-литра молока в день дает!
Все дружно расхохотались, и даже Наташа, не на шутку встревоженная и обеспокоенная поведением Николая, не смогла сдержать улыбки.
– Тут белорус тяжело так вздыхает, – продолжал рассказчик, когда смех немного утих, – и говорит: «Эх, хлопцы, это что! Вот нашему Язэпку ползадницы взрывом оторвало, так к ней усы пришили – в президенты выбрали!»
От взрыва дружного хохота тоненько зазвенели бокалы на стойке бара, удивленно оглянулись немногочисленные посетители заведения.
Лишь Коля даже не улыбнулся.
– Вот, Михась, это тебе еще одно подтверждение того, о чем я тебе говорил – здесь вы зубоскалить умеете, а в своих газетах – будто воды в рот набрали. Чего же вы боитесь? Если у вас такое борзое КГБ, то здесь, в кафе, вас тоже подслушивают, уверяю. Но здесь вы смелые. А в газетах – языки в жопу позасовывали и тихо сидите.
– Да я тебе сейчас по едальнику... И не посмотрю, что Наташка тут сидит, козел ты вонючий, – начал приподниматься в резко наступившей вдруг тишине Макс, и Михасю пришлось, схватив парня за рукав, усаживать его на место.
– Да успокойся ты!
– Ребята, перестаньте, это же шутка! – совсем переполошилась Наташа. – Чего вы завелись? Он же на самом деле ничего не понимает, так объясните. А то не хватало еще здесь драку устроить – совсем с ума посходили.
– Не бойся, Наташка, никакой драки не предвидится, – Михась уже искренне жалел, что не ответил Николаю сам, решив зачем-то призвать на помощь друзей. Он моментально протрезвел от этого небольшого столкновения и сейчас сидел очень серьезный и спокойный.
– Ладно, Коля, я молчу, конечно, но больше так не говори, ясно? – миролюбиво проговорил и Макс, по-дружески протягивая Самойленко руку.
Николай пожал протянутую ему ладонь и согласно кивнул в ответ:
– Я тоже молчу, все.
– Нет, ребята, погодите, – Михась все же решил расставить точки над i, – все не так просто, и когда-нибудь мы бы все равно вернулись к этому разговору. Тем более что Николай собирается идти работать в эти самые наши газеты, засунувшие язык себе в задницу.
– Я не так выразился... – попробовал оправдаться Самойленко, зная, как болезненно реагируют журналисты на оскорбление их профессии.
– Ты все правильно сказал. И мы, и наши газеты заткнули... – продолжал Михась серьезно и задумчиво, будто и не услышав возражений Коли. – Но... Ты думаешь, от страха?
– Нет, конечно.
– Ты думаешь, мы так боимся КГБ или еще какой чертовщины?
– Нет, Михась, я не хотел...
– Дело в другом....
– В чем же?
– Знаешь, есть у нас такой очень известный и любимый всеми писатель – Владимир Короткевич.
Он, правда, умер уже... Но вещи его помнят. Так вот, в одном из своих романов он привел байку, очень интересную и вместе с тем очень точную, справедливую. Не слышал?
– Откуда?
– Тогда слушай. Когда Бог заселял землю, собрал он к себе все народы и ну раздавать – кому что. И дал Бог белорусам густые темные леса, в которых водилось множество диких зверей. И дал Бог белорусам голубые озера и чистые реки, в которых плавало множество рыбы. И дал Бог белорусам плодородные поля, на которых здорово растет и бульба, и свекла, и рожь. Все дал Бог белорусам. Но чтобы не зазнавались белорусы особенно перед другими народами, дал им Бог и одну напасть – начальство дурное. С тех пор белорусы и мучаются на своей замечательной земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91