Но неожиданно Наташка выдвинула совершенно другую идею – она решила, что экономически более разумно нанять на эти доллары нянечку для Лены. Сама она рвалась на работу, уверяя, что в ее газете теперь неплохо платят, к тому же она весьма и весьма соскучилась по своему делу.
Коля не знал даже, как отнестись к ее предложению.
С одной стороны, мужское самолюбие кричало ему, что он не может позволить жене идти работать, пока у них маленький ребенок. Она, мол, притворяется, что ей очень хочется снова включиться в журналистику, на самом деле все это из-за нужды, чего он, муж, никак не может позволить.
С другой стороны, он знал, что Наташа на самом деле любит свою профессию, и предложенный ею вариант выхода из создавшейся ситуации, возможно, наиболее правильный.
В любом случае он не спешил с выводами и советами – пусть жена сама решит, как ей лучше поступить. А он так или иначе постарается ей помочь во всем, тем более что до выписки ему оставалось всего две недели...

* * *

Было уже без пяти пять, и Коля, как всегда с нетерпением, посматривал на дверь палаты, с минуты на минуту ожидая появления Наташи с Леночкой на руках.
Наконец дверь отворилась, но на пороге возник один Андрей, без своих каждодневных «пассажиров».
– Привет, шеф, – бросил он с порога, усаживаясь на стул около кровати.
– Привет. А где мои?
– Сегодня я их не взял. Переживешь. Вот тебе сок, свежие газеты, так что до завтра точно дотянешь, ничего с тобой не случится.
– Конечно, доживу. А сам чего, в таком случае, заявился? И без того каждый день приходишь. Не налюбовался еще моим болезненным видом? Торжествуешь потихоньку? – Коля улыбнулся. – Не переживай, тебе недолго осталось в начальниках ходить. Вот выпишусь...
– Нет, Коля, – Андрей говорил совершенно серьезно, не поддерживая шутливый тон, предложенный шефом, и Николай насторожился. – Я совсем по другому поводу явился, если честно. И пришел только потому, что ты действительно уже идешь на поправку и тебя можно потихоньку нагружать нашими делами.
– Что-нибудь случилось?
– Странные дела.
– Говори.
– А где твой сосед?
Андрей вопросительно кивнул в сторону второй койки, теперь пустовавшей.
– Не знаю толком. На улицу вроде подался – накинул куртку и ушел... А ты чего, Андрюха, уже и соседа моего боишься? Ты мне этой своей боязнью напомнил того странного информатора, не забыл? Я тебе про него осенью рассказывал? Который предложил нам заняться делами по-настоящему крутыми.
– Тот тоже всего боялся да шпионов всюду искал. Но если уж и ты туда же... Тогда, брат, дела плохи, наверное.
– Наверное, – спокойно согласился Дубов, еще более встревожив Самойленко.
– Да не тяни ты. Говори толком, что случилось.
– Да я не знаю, с чего и начать-то. Просто предчувствия у меня какие-то... Нехорошие.
– Ну?
– Что «ну»?
– Что за предчувствия? Да говори же, не тяни резину в конце концов.
Самойленко почувствовал, как появившаяся было в его душе тревога начинает перерастать в раздражение нерешительностью друга – в самом деле, что он все кружит вокруг да около, не может сказать ничего определенного? Считает, что перед ним барышня кисейная, не выдержит хреновых новостей или какого-нибудь морального удара?
– Что, с Наташкой или Леночкой что-то случилось? – попробовал он угадать, что так смущает и гнетет Дубова, но безнадежно промахнулся.
– Дурак ты, Коля. Сплюнь.
– Говори же! – зарычал Самойленко, чувствуя, что вот-вот вцепится другу в физиономию.
– Ты вот этого своего информатора упомянул... А тебе не кажется, что он был во многом прав?
– Конечно, прав! Это же благодаря ему мы стали крутить «Технологию и инжениринг»...
– Я не о том, – поморщился Андрей. – А про его манию преследования, как ты выражаешься.
– В каком смысле?
– В таком, что дело, которым мы занимаемся, интересует не только нас. А точнее, кого-то очень интересуем мы.
– Андрей, говори прямо, что тебе пришло в голову. Нас кто-то «пасет»?
– А ты, дружок, валяясь здесь, на больничной койке, ни разу не задумывался об обстоятельствах аварии, в которую попал?
– А что там задумываться...
– А то, что водитель «КамАЗа», судя по твоим показаниям, должен был быть либо слепым...
– ...либо в стельку пьяным, – торопливо дополнил друга Самойленко, которому уже надоело в сотый раз вспоминать о том, что случилось с ним на дороге в тот прекрасный декабрьский день.
– ...либо убийцей!
– Что?
Коля опешил.
Неужели Андрей и впрямь считает, что обыкновенное дорожно-транспортное происшествие можно квалифицировать как спланированное и подготовленное покушение? На кого – на репортера? Да кому он нужен!
– Да-да, Николай, это была попытка убрать тебя, которая лишь случайно сорвалась.
– Чушь...
– Тебя загнало под прицеп и заклинило там?
– Да вроде. Я не помню, был без сознания...
– Я беседовал со следователем, который вел твое дело. И знаю кое-какие подробности, не удивляйся.
– И что же?
– Первый раз тебе повезло, потому что твоя «бээмвуха» залетела между колесами тягача и прицепа, «тормознув» передними стойками и крышей. Иначе, если бы стукнулся передком прямо в сдвоенные оси прицепа, например, тебе была бы полная хана.
– Допустим.
– Второй раз тебе повезло в том, что ты чудом успел куда-то подевать свою буйную голову, и когда «слизывало» крышу, вместе с ней не «слизало» и твои мозги.
– Очень аппетитно рассказываешь.
– Извините, не знал, Николай Сергеевич, что вы настолько чувствительная особа.
– Ладно, продолжай свой захватывающий рассказ про мои смерти. Сколько ты их насчитал?
– В третий раз, – невозмутимо продолжил Андрей, – тебе повезло дважды – во-первых, не порвался бензопровод и горючка не полыхнула вместе с тачкой и с тобой, беспомощным, и во-вторых, ты не истек кровью и не замерз, прежде чем тебя нашли и доставили в районную больницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91