А?
– А что, я за! – поддержала подругу Рита, но у армянина родилась идея получше:
– Девочки, пошли в ночной клуб. Здесь совсем недалеко.
– Куда?
– В ночной клуб. Потанцуем, поужинаем заодно. Развлечемся по-итальянски.
– Господи, да там же, наверное, одни подростки тусуются, – с сомнением покачала головой Рита, но Армен протестующе замахал руками:
– Э-э, ты забыла, дорогая, что мы не в Союзе. Здесь строго – до восемнадцати лет в ночной клуб вообще не пускают. Плюс ко всему здесь католическая страна, не забывай, и нравы тут куда более строгие, чем у нас. Пошли! Я вам говорю – будет интересно. Вам понравится.
– Так мы же не одеты...
– А какая здесь одежда нужна особая?.. Короче, мы с Николаем даем вам пятнадцать минут на сборы.
– А может, и вправду? – все еще сомневаясь, посмотрела Рита на подругу.
– А что? Тряхнем молодостью! – согласно кивнула та, и женщины мигом исчезли в своей комнате...

* * *

Вот где Коля пожалел, что не взял с собой камеру! Впрочем, судя по строгой охране, вполне вероятно, что снимать ему бы запретили.
Но типажи здесь были – закачаешься.
В первую очередь бросалось в глаза, насколько сильно этот клуб отличался от того, что он видел дома.
Огромное помещение, вмещавшее как минимум несколько сот человек, было разбито на несколько функциональных зон, которые условно можно было бы назвать рестораном, баром, танцевальным залом, подиумом и фойе для отдыха.
Посетитель волен был выбирать, чем ему заняться – мог дефилировать из бара на танцплощадку и обратно или разглядывать танцовщиц на подиуме, одновременно наслаждаясь отличным мартини.
Каждый здесь был сам по себе, и даже небольшие компании завсегдатаев не собирались диктовать, по крайней мере в открытой форме, кому бы то ни было свою волю.
В этом клубе Николай впервые почувствовал, что означает выражение «люди второго сорта», Они, туристы из России (большой разницы между Россией и Белоруссией итальянцы не видели), были здесь людьми именно второго сорта.
Был еще, правда, и третий сорт, у которого, в отличие от наших туристов, даже и денег пристойных не было – албанцы. Но деньги, тем не менее, не помогали русским занять ступенечку повыше в местной системе координат.
Как итальянцы безошибочно отличали чужака от своего? Сложно сказать. Скорее всего, по манере одеваться, по скованности в поведении.
В чем это выражалось? Буквально во всем. Во время танца (а Колю здорово завела музыка, спецэффекты и выпитое спиртное, и, не удержавшись в какой-то момент, он вдруг оказался на площадке среди танцующих) он улыбнулся высокой стройной девушке-итальянке в облегающих ярко-голубых джинсах и такой же ярко-голубой блузке, которая красиво танцевала рядом с ним в полном одиночестве, потрясая великолепной копной длинных золотистых волос. Реакция последовала незамедлительно – итальянка сразу же остановилась, смерила его просто-таки уничтожающим взглядом и гордо отошла к бару, оскорбленная до глубины души вниманием какого-то там русского.
Сначала Коля решил, что девушка просто приняла его улыбку за своего рода приставания, но когда через несколько минут он улыбнулся еще одной итальянке, та «ответила» не более доброжелательно.
Озадаченный, Николай отошел к бару и заметил у стойки одну из девушек, ехавших вместе с ними в автобусе. Она сидела на высоком табурете, обернувшись к залу, и медленно тянула через соломинку коктейль, окидывая помещение грустным и скучающим взглядом.
– Добрый вечер, – подошел к ней Самойленко, приветливо улыбаясь. – Чего одна скучаешь? Пошли к нам за столик, там нас целая компания...
– Отвали.
– Что? – ему показалось, что он не расслышал ее за грохотом музыки.
– Вали отсюда, коз-зел!
Она так зыркнула на него глазищами, что Коля тут же понял, что и здесь он был явно лишним.
Самый смех заключался в том, что уже через секунду эта «недотрога» о чем-то мило ворковала с албанцем, из чего Коля сделал справедливый и точный вывод: презреннее албанцев в Италии только русские проститутки.
Отчего-то ему стало совсем грустно – грохот музыки стал раздражать, красота итальянок злить, отличное итальянское вино кислить – и вскоре, попрощавшись со своими соседями по «апартаментам», он ушел домой...

* * *

– Коля, можно к тебе? – его разбудил жаркий шепот над самым ухом.
– Кто это? – спросонья он вздрогнул и включил лампу на прикроватной тумбочке. – Рита?!
– Да, можно к тебе?
Наверное, она только-только вернулась из клуба, потому что не успела еще переодеться в спортивный костюм, в котором обычно ходила здесь, «дома».
– А сколько времени?
– Три часа ночи.
– Вы только из клуба?
– Да.
– А где Армен?
– Понимаешь, я именно поэтому к тебе и пришла... – почему-то замялась Рита, потупив взор. – Дело в том, что там... Короче, Армен в нашей комнате. Понимаешь?
– Не очень.
– Ну, чего ты не понимаешь? – у нее в голосе появилось чуть заметное раздражение. – Маленький ты, что ли? Как тебе популярнее-то объяснить?
– Он... с Жанной?
– Нет, с водителем нашим, – съязвила Рита, – расстаться не могут. – Ясно.
– Молодец, дошло наконец.
– И что делать?
– Вот я у тебя и пришла спросить – что мы с тобой делать-то будем?
– Не знаю.
Коля в растерянности сел на кровати.
Женщина сидела рядом с ним, глядя на него с улыбкой и, как ему показалось, даже с каким-то сожалением. По крайней мере, в глазах ее было что-то необычное – томное, загадочное, невысказанное.
– И ничего придумать не можешь?
Она спросила это обыденным, равнодушным тоном, но смотрела при этом на него так, что Коля вдруг почувствовал себя крайне неловко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91