..
– Да понимаю я все!
– Мужики, не обижайтесь, я напоминаю о чем-то только потому, что мы должны учитывать каждую мелочь – засыпаться нам нельзя. «Засветиться» – ни в коем случае. Если среди ваших людей есть кто-то, кто работает против вас, и этот оборотень сообщит о нашей активности бандитам... – Банда хотел продолжить фразу, но, заметив вдруг напрягшееся лицо Николая, не договорил. – Короче, сами понимаете.
– Конечно.
– И еще. Больше – никому о том, что я здесь. Слышите? Даже собственным женам ни слова. Бойтесь даже во сне проговориться.
– Ну, моя-то будет знать, ты же у меня жить будешь, – улыбнулся Андрей, похлопав Банду по плечу.
– Твоей можно знать, что я – твой знакомый из Москвы. Но – не больше.
– Ясно, не волнуйся.
– Так, Коля, надеюсь, ты сумеешь что-то придумать, чтобы выманить своих людей из кабинетов и дать Андрею время установить «жучки»?
– Сумею.
– Отлично. После того, как «пуговицы» будут на местах, всех выгоняешь, закрываешься, ставишь перед собой кейс, включаешь вот здесь.
– Понял.
– Поднимаешь вертикально антенну и выдвигаешь – это как обычно. Громкость – на «тройку» для начала. Потом подрегулируешь, но смотри, осторожно – звонок будет слышен раз в десять громче, чем разговор. Не оглохни.
– А из коридора не услышат?
– Вот наушник. В это гнездо вставишь перед включением, – показал Банда.
– На одно ухо?
– Как в армейской радиостанции – чтобы другим ухом слышал, что вокруг творится.
– Ясно.
– Как только разговор покажется тебе интересным или даже просто непонятным – нажимай вот эту кнопку. Весь разговор будет записан, потом прослушаем вместе.
– Хорошо.
– Дальше. Вы должны создать видимость, что приняли все условия бандитов. Демонстративно уничтожайте копии, стирайте все сюжеты с кассет. Но не забудьте, конечно, – вдруг улыбнулся он, – оставить хотя бы одну копию для меня – я ведь еще вашей программы не видел.
– Оставим! – понял его Самойленко. – А как быть с программой, которая запланирована на пятницу?
– Какой крайний срок для снятия ее с эфира?
– Да хоть за час до выхода – замену найдут, хотя выговора мне в таком случае не избежать.
– Ну, выговор ты переживешь, поэтому программу пока не трогай. А по редакции обязательно пустите слух, что ее снимают с эфира. Что Коля сам этого хочет – мол, не доработан какой-нибудь сюжет или еще что-то в этом роде.
– Будет сделано.
– Так. Ну, что я еще забыл?
Андрей с Николаем смотрели на него молча, полностью признав право Банды на старшинство, и были готовы подчиниться любой его команде.
– Вроде пока все, – сам себе сказал Банда, еще раз внимательно просмотрев свои записи.
– За работу?
– Да. Встретимся с вами... Во сколько уходят с работы ваши сотрудники?
– Часов в пять, в семь, иногда, когда работа есть, и в полночь.
– Сегодня работы, я надеюсь, не будет? – спросил Банда почти утвердительно.
– Конечно. Сегодня закончим в семь – самое позднее.
– Хорошо. Встречаемся здесь же в восемь. Но только будьте внимательны – не приведите никого за собой.
– Обижаешь... – попробовал возмутиться Николай, вдруг почувствовав себя задетым.
– Не обижаю, а хочу, чтобы все прошло без сбоев, – жестко оборвал его Банда. – Сделаем даже так – приедете, встанете в пятнадцати метрах от моей машины и сидите, даже в мою сторону не глядите. Я сам к вам подойду. Когда можно будет, конечно.
– Хорошо.
– Ну, все тогда. Езжайте на работу. А то уже десять, вам давно пора быть на месте...

* * *

С «жучками» все удалось провернуть быстро и незаметно. Когда Андрей закончил свою работу, он зашел к Самойленко, который тоже завершал незапланированную летучку.
– Можешь включать, – сказал он другу, когда они остались в кабинете одни.
– Все в порядке?
– Как в лучших домах Парижа и Лондона! – Андрей явно был доволен своей работой.
– Тогда иди.
– Я тоже хочу послушать.
– Андрей, я же должен закрыться с этой штукой... – мягко напомнил ему Коля.
– Ладно, но...
– Ты пока иди все уничтожай, все лишние копии. Если кто спросит, что делаешь, – отвечай, что, мол, я распорядился, что дело прогорело, не стоит выеденного яйца, словом, сам знаешь, что говорить.
– Конечно, я найду, что сказать. Учить меня не надо. Но потом я приду и постучусь в твою дверь вот так, – Дубов продемонстрировал на крышке стола Самойленко условный стук, – и ты мне откроешь. О'кей? Мне ведь тоже охота посмотреть, как эта штуковина работает.
– Хорошо. Иди...

* * *

Самым большим недостатком системы оказалось то, что она могла прослушивать все разговоры одновременно – если говорили сразу по нескольким аппаратам в один и тот же момент.
Но такое случалось, во-первых, не слишком часто – слава Богу, на прослушивании было всего лишь пять номеров. А во-вторых, Коля быстро приспособился к аппарату, не вслушиваясь особенно в разговор, если он не относился к делу.
А наслушался в первые же часы сидения с наушником на голове такого!
В какие-то моменты ему даже становилось чисто по-человечески неловко перед своими сотрудниками, но Самойленко сразу же заставлял себя вспомнить, ради чего, собственно, он этим занимается, и продолжал сидеть, сжав зубы, слушая болтовню своих коллег.
Про что только не говорит человек по телефону!
Он знал, например, что у Кати Высоцкой, молодой девчонки-журналистки, которая пришла к ним в бригаду сразу после журфака, сегодня утром начались месячные, и теперь она, по ее же выражению, «кончалась» и хотела только одного – умереть.
Он знал теперь, что в обед ассистенты оператора, два забулдыжных парня, помогавших устанавливать свет, таскать декорации, тяжелые телекамеры, решили «вздрогнуть» и пригласили по этому поводу такого же кадра из другой редакции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91