Так что, я полагаю, мы сейчас выпьем и обдумаем, что и как делать в ближайшее время.
Курумо достал с верхней полки пузатую бутыль неправильной формы и налил темного вина в подставленные Эльдин бокалы.
– За странности! – произнес Мелькор и залпом выпил. Потом склонился к недомайа, проверил перевязку. Нахмурившись, заявил:
– Дня два придется провести в постели.
– Отчего бы и нет? – ухмыльнулся Аллор, обнимая здоровой рукой успевшую устроиться у него под боком Эльдин. – А собственно, зачем такая осторожность – я же вроде майа? А это, – он покосился на раны, – недоразумение.
– Ты сам – недоразумение! Ты же живой.
– Ну вот, только стал майа и уже успел Ардой обрасти. Так нечестно, – капризно скривил губы нуменорец.
– Но это же прекрасно – жить. Чувствовать по-настоящему. Боль – это плата, но в жизни есть столько хорошего…
– То-то радости, – протянул Аллор. – Извини, я вообще плохо понимаю, наверное, что такое – жить. Мыслю, себя помню – значит живу. А остальное не столь существенно.
Эльдин согласно кивнула.
– Но ведь все воспринимается по-другому! Не чувствуешь холода – не узнаешь радости тепла…
– Возможно. Я, скорее всего, просто запутался во всех этих переменах существования. Хотя, пожалуй, никогда не относился серьезно к реальности, данной нам в ощущениях.
– Вот ты вечно по грани и ходишь, – подал голос Гортхауэр. – Жил, жизни не ценя, а лишился этой самой жизни, так возмутился…
– Меня возмущало исключительно то, что ты можешь при желании меня морским узлом завязать, а я и вякнуть не сумею. Если бы тебе был нужен друг, а не слуга, я бы не сильно сокрушался из-за отсутствия плоти, получив в обмен бессмертие сознания.
– Вот, слышишь? – покосился Гортхауэр на Мелькора. Тот пожал плечами, глядя на недомайар. Потом как-то неуверенно спросил:
– А любовь?
– А что – любовь? – усмехнулась Эльдии. – Для нее разницы нет – жив ты или «существуешь».
– Ну и была бы призраком, что же ты? – не выдержал Гортхауэр.
– Чтобы при случае служить инструментом воздействия на Аллора? Спасибо. – Майэ сердито выпятила нижнюю губу.
Мелькор поморщился – опять его ученик скандалит с его другом. Тут чуть тронь, искры сыплются. Недомайа коротко взглянул на него:
– Не обращай внимания. Чем со мной возиться, отдохнул бы сам – тебе сила может еще очень пригодиться.
– Это правда, – поддержала его Эльдии. – И оставим приятные воспоминания на потом. Лучше обдумаем, что происходит и что можно сделать.
– А что мы сделаем? – отозвался из угла Курумо. – Остается выжидать.
– Чего – выжидать? – мрачно повернулся к нему Гортхауэр.
– Чтобы положение дел прояснилось.
– Да куда яснее?! – взорвался черный майа. – Бежать отсюда надо при первой же возможности, пока Манвэ еще что-нибудь не придумал.
– И далеко ты убежишь от него, если он что-то надумает?
– Неужели не сможем прорваться обратно в Эндорэ? А Арда велика…
– В Первую эпоху это очень помогло… – процедил Курумо.
Мелькор опустил голову, вертя в пальцах кисть, случайно забытую на столе.
– А если сидеть там тихо-тихо? – продолжал Гортхауэр.
– При чем тут это, если Единый, похоже, не может видеть меня не на цепи? – фыркнул Вала. – А вообще-то вполне во вражеском духе: бежать, пока они с Манвэ разбираются, – и пусть Манвэ объясняет, почему вместо вечного изгнания он отпустил бунтовщика без каких-либо условий и что это не побег, а просто прогулка…
– Пускай, уж он-то что угодно кому угодно объяснит, – проворчал черный майа.
– Не знаю, сможет ли он объяснить все это Творцу – то есть захочет ли Творец его понять…
– Ну и что ему будет? Он же любимчик Эру – Его воля на Арде.
Мелькор мрачно усмехнулся.
– Вот именно, – сказал он. – Что ему будет… Знаешь, как Эру карает ослушников?
Гортхауэр пожал плечами, Курумо насторожился.
– Мало не покажется. Пока я от подобной затрещины в себя приходил, вы в Валиноре оказались. – Оба майар еле заметно вздрогнули: кажется, Мелькор впервые объединил их. – Так что будет ли Манвэ с Единым из-за нас ссориться… Одно дело – в запале, на срыве, а другое дело – по «зрелом размышлении». Дело ведь не только в нем. И тогда…
– А что – тогда? Опять позволишь себя в порошок стереть, лишь бы до войны не дошло? – Черный майа сжал кулаки.
– Да какая война? – раздраженно бросил Курумо. – В два счета расправятся – всей толпой да на своей территории…
Присутствующие мрачно замолчали.
– Так я и говорю – валить надо, пока Манвэ и Единому не до нас, – упрямо проговорил Гортхауэр.
– Ну и вали, кто тебя держит?! – огрызнулся Аллор.
– А ты-то чего дожидаться надумал?!
– Я бы узнал, что в Ильмарин происходит…
– Спятил вконец? Жить надоело? Что ты там делать будешь?
– Это мое дело. Не слишком хорошо все вышло.
– Жалеешь, что ввязался?
– Тебе пояснить, а то так не доходит? Он нам доверял – насколько он вообще на это способен…
– Извиняться пойдешь?
– При чем тут это? Да хотя бы. И вообще тихо сбегать – не хочу. Если ты успел заметить, это не в моем вкусе.
– А Эльдин?
– А что, у меня своего мнения нет?! – вскинулась майэ. – Впрочем, обычно оно совпадает с Аллоровым. В данном случае тоже. Это не от ума идет…
– Это уж точно!
– …а от чего-то, тебе, похоже, так и непонятного. Хотя… Ты же по своей воле не бросил бы Мелькора?
– Еще бы! Но, в конце концов, он мой Вала…
– Только поэтому? Гортхауэр задумался, замолчав.
– То-то. – Эльдин достала очередную самокрутку.
– И ничего удивительного, – проворчал Курумо. – Я тоже Манвэ ненавижу, но их вполне понимаю. И сам, между прочим, бросать Ауле не собираюсь. Не могу. – Он опустил голову, стараясь не глядеть на Мелькора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187