А вообще-то горам, наверное, наплевать, что происходит вокруг, и тем более с забредшим в их недра путником. И хорошо – оказывается, такое возможно – покой безразличного одиночества. Как спокойно может быть, когда никому до тебя нет дела. А Ауле?! Не думать об этом, а то не выдержать будет. Надо потерпеть, а потом все уладится.
Блики исчезли со стены, он приблизился к пролому, пытаясь понять, что произошло, и разгорающийся закат плеснул в глаза остывающей лавой. Пламя залило глазницы, и память вышла на очередной круг, сметая едва сгустившееся подобие покоя, а потом почудился властный зов. Он был подобен упруго натянутой нити, она влекла за собой, обвивая подобно паутине, уводя от реальности.
Он потянулся следом, откликаясь на призыв, глуша тревогу, мешающую раствориться в оплетающих душу нитях.
Сознание раздваивалось, часть его готова была следовать в неведомое, а другая желала бежать от этого, быть, – ощущение покоя пропало, он цеплялся за оставшуюся в нем искру тепла, стараясь сберечь ее от липких щупалец.
Память меркла, туманилась, теплая искра противилась паутинным объятиям, он прижался к ней, уже страшась отдаться во власть упорно влекущей нити, когда послышалось слово, словно кто-то шепнул, холодным дыханием обжигая затылок: Бездна.
Диким, нестерпимым страхом повеяло от этого звука. Забвения там и быть не могло, покоя – тем более, но сил вернуться, вырваться – не осталось.
Тот, кто был сотворенным Мелькора и учеником Ауле, бездарный творец и искусный исполнитель, тот, кого больше не было, повис «над», или «перед», или «в» всепоглощающем Ничто, хрупко, зыбко – балансируя на самом краю, и замер, а подлое сознание не желало меркнуть…

* * *

– Ты что?! – Аллор приподнялся из-за стола, Эльдин положила руку ему на плечо. – Зачем? Это же – конец…
– Ты-то откуда знаешь? – мрачно взглянул на него майа Ауле. – Я сам не знал, пока…
– Что – пока? – Бывший кольценосец, казалось, пригвоздил взглядом Курумо к креслу.
– Ничего. Тебе-то что? – огрызнулся тот. – Когда-нибудь да уничтожила бы. Так нет… А ты и не суйся, и не спрашивай: живешь – и хорошо. Я тебе такого не желаю – и никому не желаю.
– Вот спасибо, – криво усмехнулся Аллор. Учини он Курумо допрос с пристрастием, вряд ли можно было бы узнать больше. Разрозненные сведения собирались в картину, которую цельной назвать можно было бы разве с иронией, но достаточно полную. Эльдин сосредоточенно уставилась в бокал.
– Только опоздал ты немного со своим пожеланием: побывать там я уже успел.
Хмель или его подобие мигом вылетели из головы Курумо.
– Как? Когда? – запинаясь, пробормотал он.
– Было дело. Так я и стал майа, между прочим.
– Вот и не нарывался бы… – Курумо, похоже, потихоньку приходил в себя.
– Я бы тебе посоветовал то же самое, – в тон ему ответил Аллор.
– А что – мне? Чего еще мне бояться? Какого наказания?
– Может, не будем развивать тему? – пискнула нервно Эльдин.
– Отчего же, – мрачно улыбнулся Курумо, – раз такой разговор вышел? Что, в Бездну ту же спихнуть постараются? Ну так когда-нибудь уничтожит – какая разница, где – помнить? В Пустоту отправят – к Мелькору? Так, по крайней мере, оттуда он меня не прогонит – придется ему меня выслушать, а может – бывают же чудеса – и понять. Не простить – таких чудес не бывает. И ладно. А оставят жить… Что же – я и так живу.
– Да, за себя ты не беспокоишься… А за Ауле?
– А что – Ауле? Если ты думаешь, что он – живет, то глубоко заблуждаешься. Он перестал быть собой… Так что ни мне, ни Ауле больней не будет. Знаешь, мертвецам несвойственны живые ощущения…
– И мертвецов можно допечь, – зло бросил Аллор.
– А стоит ли? От этого не им хуже…
– И ты мне говоришь о страхе? – взглянул на него Аллор, покачав головой.
– Да. Но не за себя, а за нее – она-то еще живая. – Майа кивнул в сторону Эльдин.
– Не более, чем он! – подала голос майэ.
– И не менее. Каждый из вас – не один. И на что готов пойти ради другого? На ложь? Убийство? Предательство? Сможете ли вынести разлуку?
– А кому это вообще нужно? – пожала плечами Эльдин, впрочем, слегка побледнев.
– И, собственно, за что? – добавил Аллор.
– Найдется, – процедил Курумо. – Хотя бы за то, что тут с вражьим отродьем пьете, неизвестно чем в Средиземье занимавшимся.
– Ну раз уж найдется, то – не все ли равно, за что и как?
– Вы что, совсем вразнос пошли?
– То есть?
– Ну… так… – Курумо взмахнул рукой, чуть не сбив кубок со стола.
– Что ты, разве мы похожи на ниспровергателей основ…
– Или на разрушителей…
– Вот-вот. Ничего такого мы не делаем.
– И замечательно…
– Слушай, а что ты так за нас беспокоишься?
– Не валмарские вы. – Слово «валмарские» Курумо произнес с непередаваемым выражением.
– А какие же? – сделали недоуменные лица недомайар. – Уже полгода здесь живем.
– Удивительно, как вы за это время ни во что не вляпались!
– А почему это мы обязательно должны во что-то вляпаться? – возмутились они.
– Талант у вас к тому явный!
– Вот еще! С чего ты взял?
– А как же: в назгулы попал, с Сауроном разругался вдрызг, загремел так, что все человеческое утратил…
– А в Валиноре очутиться – это тоже «вляпаться»?
– Все равно из вас «валмарцы», как… – Курумо замолчал, подыскивая подходящее сравнение.
– Как валмарцы, – докончили недомайар.
– Да вы поняли, о чем я, – нахмурился майа.
– Не нервничай, – улыбнулась Эльдин.
В это время на лестнице неподалеку раздались легкие уверенные шаги. Они приблизились и стихли перед дверью. Раздался негромкий стук.
– Открыто! – крикнул Аллор.
Дверь отворилась, и в комнату вошел Эонвэ. Дружески кивнул недомайар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187