что-то он все же сможет сделать… Если ничего другого уже не осталось. Как холодно и больно было ощутить в теле светящуюся злую сталь… И наслаждением было покинуть бесполезную уже оболочку.
Она знала, что произошло с ним. Душа не сразу устремилась в чертоги, ждущие всех живших когда-либо на Арде. Опалило огнем. Последнее слово: ненавижу! Последняя мысль – на краю безвременной бездны: люблю! – дотянулась до нее…
Она подождет – оттуда скоро не возвращаются. Но ничто не вечно. Звезды баюкали ее бессонницу – безрезультатно. Она ждет…

Глава 3

Аллор остался один. Мило посидели они у Намо: было о чем побеседовать, – глаза Намо загорались, когда майа рассказывал о средиземских событиях. Не обо всем он мог поведать – не было его там, но уж что видел… Намо рассказывал про Валинор, и надо было ловить каждое слово, а еще внимательней – намеки.
– Я не заставляю тебя служить мне, просто никто тут «самого по себе майа» не потерпит: сам по себе – это равный, а равны между собой лишь Валар, да и то… С другой стороны – раз ничей, то никому не нужный, никем не защищенный. Тебе здесь жить – неизвестно сколько… – Намо задумался.
Аллор кивнул: такие вещи ему не требовалось долго объяснять, но он был благодарен Намо за неравнодушие. Что-то менялось в нем, исподволь, постепенно – он стал ценить это: внимание, попытку понять… Ему казалось – не осталось чувств, сам стал подобен лезвию заклятого клинка, только злость осталась, может, раскаяние – в глупости, слабости. А арбитру изящества, коим его безоговорочно признавали при дворе Золотоликого короля, не пристали слабости – если только не подать их с изящным радикализмом и тонко выверенным надрывом… И сейчас весь этот прекрасно работавший в Нуменоре арсенал по-прежнему при нем, светская жизнь осталась его родной стихией, он свободно владел правилами этой игры, вплоть до права творить новые – для остальных… Он привык улавливать намеки – что же, надо быть внимательней. Облачиться в броню наблюдателя со стороны, способного меняться… Дважды броня была пробита, дважды он проиграл. Впрочем, нет, второй раз он победил – и неважно, что не в состоянии вспоминать это без дрожи. Он может многое сказать и сделать – если понадобится. Даже врать и интриговать – пожалуйста, хоть и без особого удовольствия. Считал же дурным вкусом – доносить на своих гостей, бывших в списке неблагонадежных… А так все просто: вовремя промолчать, вовремя показаться на глаза, главное – соблюсти внешние приличия, а там развлекайся как хочешь… «Ты умеешь добиваться цели…»
Майа зябко закутался в плащ, зажег свечу – пламя высветило сводчатый потолок, зеркало в углу, стол, который он уже успел завалить бумагами, кистями и книгами вперемешку, и низкое ложе в углу. Он сидел в кресле с высокой спинкой, подобрав под себя ноги, подперев голову рукой. Взгляд упал на прикрытую бумагами Черную Книгу – надо вернуть Намо, прочитал уже, запомнил… Разве еще глазами пробежаться – зачем, неважно, хотелось перечесть некоторые места…
Его позвали. Властно. Впрочем, это была власть, стоящая за вестником, – и нешуточная. Он поднял голову: в проеме двери стояла светлая, казалось, излучающая легкое сияние фигура. Золотые прямые волосы, небесно-синие большие глаза, правильные, словно застывшие черты лица. Вошедший был облачен в синее одеяние, серебристый плащ, сколотый на плече золотой застежкой, спадал ровными складками.
Аллор отложил книгу, расчетливо-небрежно засунув подальше, в гущу бумаг и пергамента.
– Я слушаю. – «Нагло как-то вышло, ну да ладно, с ровней надо ставить себя сразу…»
«Какое надменное и в то же время отрешенное лицо», – почему-то подумал Эонвэ – это был он, герольд Манвэ, его правая рука.
– Я – Эонвэ, голос Его Величества, Повелителя Арды, Манвэ Сулимо, призываю тебя, Аллор… майа, явиться на Круг Судеб для выяснения твоей дальнейшей судьбы, дабы определилось твое место в Благословенной земле Валинора. – Посол возвышался над новым майа, чеканя слова.
– Прямо сейчас? Хорошо, только приведу себя в порядок. – Аллор неторопливо-грациозным движением встал с кресла, поискал на столе гребень и, найдя, направился к зеркалу. – Присаживайся, Эонвэ, я скоро.
Эонвэ, расположившись в кресле, с интересом наблюдал за ним – странный он, этот новый майа. Взгляд упал на листы, ковром покрывшие стол: причудливые фигуры, странные композиции, где живое сплеталось с неживым, чьи-то лица…
– Это ты рисовал?
– Я. Досуг позволяет – пока…
– А что ты читал? – Эонвэ покосился в ту сторону, куда скрылась Черная Книга.
– Так, рассказы.
– О чем?
– О былом, разумеется, разве кто-то пишет о будущем?
– Будущее не ведомо никому, кроме Творца.
– А пророки, видящие?
– Возможно, это наваждения…
– Все?
– Не знаю – это не мое дело. Я – майа Короля Арды и делаю, и мыслю то, что приличествует моему званию и положению.
– А что тебе нравится, что ты любишь?
– То, что достойно любви.
– Что, например?
– Свет. Свет должно любить, а Тьму – ненавидеть.
– Хорошо тебе, если так все ясно.
– Иначе не может, не должно быть – или это наваждения.
– Разумеется. Впрочем, почему ты все время говоришь о наваждениях? Ты знаешь, что это такое?
Глаза Эонвэ на мгновение скользнули куда-то в сторону, и, хотя взгляд вновь обрел отточенную отчетливость, Аллор, глядевший в зеркало, успел заметить это.
– Наваждения – это происки врагов. Нельзя позволять себе расслабляться и погружаться в их сети.
– Ты нервничаешь? Что с тобой?
– Ничего. Со мной ничего из ряда вон выходящего не может происходить.
– Ладно, извини.
– Ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187