Чего добивается эта сплетница? Тут он вспомнил слова Сидони о том, что леди Кертон о чем-то знает или догадывается.– Я знаю все, мэм, – прямо ответил Девеллин – Все, что имеет право знать будущий муж. И вряд ли смогу узнать еще нечто такое, что изменит мои чувства к Сидони. Они неизменны.– Я не сомневаюсь в глубине твоей привязанности, Элерик, – отмахнулась графиня. – Ты всегда был из числа молодых людей, которые преданы тем, кого любят. Я имею и виду ее добровольную работу.– Добровольную работу?Леди Кертон невинно раскрыла глаза.– Да. У нее ведь есть занятие, не так ли?– Вроде церковной гильдии? Или общества помощи женщинам? – с улыбкой предположил Девеллин. – Она как-то упоминала, что любит шить для бедных. А может, это было вязание. Я не помню точно.– Перестань. Мадам Сен-Годар ведет опасную игру, Элерик. Думаю, ты мог догадаться об этом.– Ах, это. Я все гадал, затронете ли вы эту тему. Можете не сомневаться, что «добровольная работа» Сидони вскоре закончится.– И она согласилась? – резко спросила графиня.– Не так прямо. Но она закончит, уверяю вас.– Слава Богу. Элерик, я считаю, что ты должен как можно скорее жениться на ней. Я уже сказала это твоей матери, и Элизабет говорит…– И моя мать говорит?..– …что мы не должны терять время. Если ты действительно любишь ее, то должен немедленно жениться по специальному разрешению. Твоя мать согласна.– Думаете, никто другой не захочет меня? – усмехнулся Девеллин.– Нет, дело совсем не в этом, – покачала головой леди Кертон и перешла на шепот: – Элерик, примерно с неделю назад к нам в общество приходил человек. Сержант полиции. – Девеллин вздрогнул. – И он задавал вопросы, дорогой. О женщине в черном, которую видели в «Назарете».– Боже мой! – прошептал он. – Сержант Сиск.– Ты его знаешь? Однажды я с ним встречалась. При моей работе кого только не встретишь. Так вот, он хорошо известен некоторым из моих друзей. Он чрезвычайно упорный, Элерик.– Боже мой! – повторил он.– Насколько хорошо ты знаешь брата Сидони?– Достаточно, чтобы вызвать его неприязнь, – ответил Девеллин. – Но он терпит меня.– Этот полицейский сержант знаком с мистером Кемблом. Ты можешь поговорить с Кемблом о Сиске? Я знаю, Кембл из тех людей, кто способен позаботиться об этом. Избавить от неприятностей. Если ты понимаешь, что я имею в виду.Еще бы не понять. Хотя Кембл не очень высок ростом, зато гибок, подвижен, в его взгляде сквозит жестокость. А по характеру синяков на его суставах, известному, может, только одному из пятидесяти человек, Девеллин сразу определил, что Кембл пользовался кастетом, возвращая долг тем, кто ранил Сидони. А это не тот предмет, который большинство парней носит в своем кармане. Девеллин кивнул:– Я поговорю с ним. А если…Тут дверь открылась, и в проеме возник силуэт его отца. Девеллин вскочил с кресла, все разумные мысли вылетели у него из головы. Леди Кертон тоже поднялась.– Ваша светлость! Я только что собиралась уходить. Графиня направилась к двери, заставляя Гравенеля либо войти, либо сделать шаг назад.Он вошел.Девеллин последовал, было за леди Кертон, но отец задержал его:– Останься, пожалуйста. Девеллин остановился.Герцог закрыл дверь и прошел к письменному столу.– Ужасная толкучка, верно? Полагаю, общество соскучилось по твоей матери.– Она великолепная хозяйка.– Сигару? – предложил отец, доставая из ящика две штуки.– Разве вам позволяют курить, сэр?– Кто? – засмеялся герцог. – Доктор? Твоя мать? Девеллин не ответил. Тогда отец вздохнул, бросил сигары в ящик, отошел от стола, и какое-то время стоял, отсутствующе глядя вдаль. «Он уже не тот, – подумал Девеллин. – По крайней мере физически».– Я ошибся в тебе, Элерик? – вдруг спросил он. – Скажи мне. Я потерпел неудачу и как отец, и как муж?– Простите?Герцог покачал головой. Потом сел на диван, упершись локтями в колени и словно в изнеможении наклонившись вперед.– Я вижу это по ее лицу. Каждый проклятый день. За все Элизабет винит меня. Даже за смерть Грега.– Отец, я… – растерянно начал Девеллин.– Вот именно, – сказал герцог, как бы продолжая спор. – За Грега. Если бы я был с вами построже. Если бы заставил вас обоих поступить в университет. Если бы лишил содержания, как только начались ваши дикие выходки. Если бы я был лучшим отцом, всех этих несчастий или большинства из них можно было избежать. Вот что она думает.– Я не могу сказать, что вы были плохим отцом, сэр. Видимо, это я был плохим сыном.Герцог долго сидел молча, но Девеллин слышал его тяжелое дыхание.– Чем дольше ты держался на расстоянии, – наконец прошептал он, – тем легче было винить тебя.– Вы говорите о смерти Грега, не так ли? При всем моем уважении, сэр, вы с самого начала обвиняли меня.– Правда? Так говорит мне Элизабет. Но я совсем не помню те ужасные дни. Ни до, ни после. Наверное, таким способом рассудок защищает нас. Но я не знаю, то ли он защищал меня от трагедии смерти Грега, то ли… от чего-то еще.– А было что-то еще? – тихо спросил Девеллин. Какое-то время опять слышалось только свистящее дыхание отца.– Да. Мое ужасное поведение впоследствии. Мое… безумие, я бы сказал. Так мне это видится сегодня. Господи, Элерик, ты не можешь представить, как я страдал.– Представляю, сэр, – ответил Девеллин, сжав зубы. – Я потерял брата и лучшего друга. Практически лишился семьи. Но я нес вину как мог. У меня не было выбора.– Ты был так молод! – Герцог покачал головой. – Так неопытен в этой жизни.– Не так уж и молод, сэр. И не так уж неопытен, как вам хочется думать.– Но ты был моим ребенком, с болью произнес отец. – Моим ребенком. Элизабет не уставала напоминать мне об этом. А я не мог ничего поделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79