— Он что, еще жив?— Челюсть сломана. Нос разбит. Но он дышит.— А что происходило здесь, снаружи?— Было похоже на третью мировую войну. А внутри?— То же самое. Маленькие сошки-блошки разлетелись кто куда, но Абба и раненый Сэнд в наших руках. — Я пнул ногой портфель. — И у нас есть еще вот это. Сенатор Хартселл теперь наверняка победит. Это была безумная затея. Но она сработала.— Она сработала, — эхом отозвался Скотт. ШЕЛЛ СКОТТ Я услышал какой-то скребущий звук. Потом кто-то застонал. В нескольких футах от нас с Драмом слегка зашевелился Рейген.— Этот еще может двигаться, — сказал я.— Который на сей раз? — поинтересовался Драм.— Рейген. — Я понаблюдал за его корчами. — Весельчак Джек.Мы подошли и присели на корточки рядом с ним. Он отреагировал на нас стоном.— Ну и ну! Я-то был целиком и полностью уверен, что этот мертв, — сказал я. — Я вырубил его и задушил давным-давно. Правда, давно. А потом на него наехал автомобиль. Он и в самом деле крепкий орешек.— По его виду я бы не сказал, — заметил Драм.И правда. Переднее и заднее колеса автомобиля проехались по ногам Рейгена, и они были вывернуты в разные стороны.Брюки порвались, и моему взгляду открывалась картина кровавого месива с чем-то белым — это было похоже на кость, случайно оказавшуюся в фарше для гамбургера.Я посмотрел на Рейгена. И на его изуродованные ноги. Потом отыскал свой «кольт-спешиал» там, где он оказался после того, как на меня бросился Драм, перезарядил его, и мы прошлись по приангарной площадке, подсчитывая трупы и подбирая оружие. Потом снова вернулись к Рейгену.Он был в сознании, скрипел зубами от боли и стонал. Но пока находился в шоке. Настоящую боль он почувствует потом. Сейчас наступил самый подходящий момент. Мне нужно переговорить с ним до того, как его начнут допрашивать.Ему была необходима помощь, медицинская помощь, и я сказал ему, что он получит ее, если наш с ним разговор будет удачным.Рейген сразу же захотел меня осчастливить. Он был готов выложить мне все. Я спросил:— Где сейчас доктор Фрост и Алексис?— В... в самолете.— Какого черта ты притащил их с собой сюда?— Я сперва не хотел, во-первых, не думал, что о них комуто еще известно. Но кто мог себе представить, как все обернется в Блю-Джей? Что нам оставалось делать? Раз начал, нужно продолжать. Мы не могли оставить их после всего там, а мне нужно было отправляться сюда. Во-вторых, я посчитал, что они смогут мне пригодиться, если все сложится, как я планировал.Рейген замолк. Его голос теперь уже не был таким оглушающим и пронзительным, как прежде, однако он говорил довольно легко, если не считать продолжительных пауз и внезапных стонов.— Что тут произошло? — спросил Рейген у меня. — Почему они на нас набросились?Я проигнорировал его вопрос и в свою очередь спросил:— С Фростом и Алексис все в порядке?— Угу. Не в моих правилах портить товар. Я решил взять их с собой, чтобы они не подняли никакой шумихи.— Ты просто похитил их обоих и насильно привез сюда, а ведь похищение карается законом. Так как же им не поднимать.— У Фроста я отобрал несколько магнитофонных записей. За них доктор и барышня Сэнда готовы были заявить под присягой, что приехали сюда по собственной воле. Поэтому федеральные власти не могли бы привлечь меня к ответственности за похищение.Опять эти злополучные пленки! Те, которые выкрал Браун у Рейгена, за что и поплатился жизнью. За ними же Рейген отправился в Блю-Джей.— Я знаю, что Браун взорвал твой сейф, чтобы заполучить эти пленки. Что же в них такого важного?— Я записывал частные разговоры Сэнда, которые он вел из телефонной будки... Все разговоры за последние пять недель. Компромата достаточно, чтобы повесить и его, и многих других.— И что же это за компроматы?— Инсценированные забастовки, стычки, бойкоты с целью привлечения новых членов. Или вот такой случай. Сэнд не желал иметь дело с одной из компаний, поставлявшей горючее для грузовиков, и решил ее скомпрометировать: подослал своих людей, и те в контейнеры с горючим подсыпали сахар. Сэнд столько наворотил дел за эти пять недель! Ну а о последнем звонке его и говорить не приходится. Это касалось Фроста.— А именно?— Сэнду стало известно, что Фрост будет давать показания на заседаниях Хартселльской комиссии. Он позвонил одному из своих верноподданных в Лос-Анджелес и, сообщив о намерении Фроста выступить с сенсационным заявлением, приказал похитить старика и упрятать куда-нибудь до окончания публичных слушаний... либо убить, если ситуация выйдет из-под контроля... или если Сэнд прикажет ему это сделать.Теперь многое становилось ясным, например: откуда Брауну стало известно, что доктор Фрост будет главным свидетелем, и каким образом Рейген узнал, что Браун наверняка поедет к Фросту.— А почему же верноподданный Сэнда не выполнил указание босса по поводу Фроста?— Предполагалось, что для начала со стариком переговорит жена Сэнда, их встреча должна была состояться вечером в прошлое воскресенье. Не исключалось, что ей удастся уговорить отца, то есть Фроста, отказаться от дачи показаний. Ну а если не удастся, тогда верноподданный приступит к выполнению своего задания. — Он помолчал немного, потом добавил: — Но старикашка смылся.Понятно, подумал я. Старик смылся, несмотря на то, что за ним по пятам следовал верноподданный Сэнда, а головорезы Рейгена готовы были продать души дьяволу за эти пленки.— Фрост не был твоим сторонником, и тем более сторонником Сэнда, — сказал я. — Так почему же ты оставил его в живых, если, конечно, он еще жив?— Он жив и здоров. И если бы мне пришлось его шлепнуть, я сделал бы это где-нибудь неподалеку от Вашингтона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102