Чтобы переложить всю вину на Сэнда.— Потому что сфера деятельности Сэнда простирается за пределы Вашингтона? Это не могло служить бесспорным доказательством.— При наличии этих пленок могло бы. Черт побери, на пленке же собственный голос Сэнда, приказывающего этому мерзавцу в случае чего отделаться от Фроста, и ответ этого его прихлебателя: «Положись на меня, Майк». Любой, кто прослушает пленку, сразу поймет, что это дело рук Сэнда. — Рейген продолжал: — Я не считал нужным убирать Фроста. Был момент, когда я мог убедить его дать свидетельские показания против шишек местного профсоюза, не впутывая в это дело меня, и тем самым вымостить мне дорожку наверх. Я уже знал о трениях между Сэндом и Аббамонте и, располагая этими записями, мог бы без всякой посторонней помощи скинуть Сэнда — невзирая на все его преимущества передо мной. Если бы доктор изобличил на слушаниях Аббамонте, никто не смог бы воспрепятствовать мне.Вот как я собирался уладить дела сегодня ночью. — Он помолчал, а потом добавил:— Должно быть, они об этом пронюхали.Вот что произошло.Рейген так ни о чем и не догадался. И я ему, естественно, ничего не сказал, а вместо этого спросил:— А где сейчас эти магнитофонные записи, Рейген?— Мы заправили самолет в Миссури, недалеко от Спрингфилда, на частном аэродроме, принадлежащем одному из моих друзей по профсоюзному движению. Я оставил их там с одним парнем.Он поведал нам, кто этот парень и как его можно найти.А это означало, что пленки окажутся в распоряжении Хартселльской комиссии к завтрашнему утру.— Когда после потасовки в Блю-Джей я заглянул в свой «кадиллак», чемодана Алексис Сэнд там не оказалось, — сказал я. — Вряд ли у нее было время забрать его. Итак?— Я велел Кэнди проверить твою тачку и взять все, что ему под руку попадется. Я подумал, что у Алексис в чемодане есть нечто стоящее и что это пригодится для сегодняшней встречи. Но там ничего не оказалось. Только панталончики и прозрачное белье. Да, и еще чековая книжка.Я саркастически улыбнулся:— Да, и еще чековая книжка. Разве этого мало?— Черт побери, нет! — с горячностью воскликнул Рейген. — Она принадлежит ей, тут все чисто. Я ее тщательно проверил.Еще бы! А вот я не проверил.— А как насчет другой книженции? Небольшой, в кожаном переплете? — поинтересовался я.— Какая еще книженция? Там были панталончики да чековая книжка — и больше ничего. Очень милые панталончики, должен сказать.Я понимал, что Рейген лукавит, но он старался меня убедить, что ему-то это лучше известно.Драм, сидевший на корточках рядом со мной, спросил:— О какой это книжке вы толкуете?Я рассказал ему, как, заглянув в чемодан Алексис в «Статлере», обнаружил среди дамского белья эти две вещи, хотя мне важно было тогда удостовериться, что Алексис не оставила свою чековую книжку в туалете.— А не мог это быть дневник? — спросил Драм.— Мог. Там содержались какие-то записи. У меня не было времени почитать его, но это было очень похоже на дневник. А что?— Половина молодчиков «Братства» охотилась за дневником Нелса Торгесена в тот день, когда был убит Хольт. Там были сведения о множестве мошеннических операций «Братства грузоперевозчиков». Вот почему Хольт хотел забрать его у Торгесена.Рейген застонал. И на сей раз громче, чем прежде.— Вы собираетесь пригласить ко мне врача? — спросил он. — Хотите меня доконать?! Мои ноги...— Когда выметемся отсюда, — пообещал я.Рейген прояснил и еще некоторые факты. Теперь я знал совершенно точно, что стреляли в меня у здания профсоюза Минк и Кэнди и именно они разгромили мою квартиру в четверг ночью. Рейген признался также, что, помимо магнитофонных записей, Браун украл документы, порочащие Рейгена, но когда узнал об этом от Фроста, то уничтожил их.И тогда я сказал:— Теперь последний вопрос, Рейген. Ты умолчал об этом, поэтому ответь на мой вопрос сейчас. Я хочу, чтобы и Драм тоже услышал. Кто стрелял Торну Брауну в спину?Он заколебался, облизал губы.— Ну, давай, Рейген. Минк раскололся, прежде чем отбросить копыта в Блю-Джей. Мы не двинемся с места до тех пор, пока ты не скажешь. Даже если придется ждать несколько часов.Он тягостно вздохнул:— Ты ведь уже знаешь. Я двинул ему как следует. Он вскочил и побежал. — Мне нужно было его остановить.Я посмотрел на Драма. Тот кивнул:— Я слышал. Я выбросил черные мысли из головы и широко улыбнулся Драму:— Теперь-то ты мне веришь?Он улыбнулся в ответ:— Человек, у которого сломаны обе ноги, в чем угодно признается. Но... теперь я тебе верю.Мы с Драмом поднялись наконец с корточек.— А ведь Алексис и доктор Фрост все еще находятся в самолете, — сказал Драм.— Пошли выпустим их, — охотно согласился я.Мы подошли к «ДС-3» и начали осторожно взбираться в него через люк, на случай, если кто-то из головорезов все еще продолжает охранять своих пленников. Но в самолете оказались только доктор Гедеон Фрост и Алексис Фрост, она же миссис Майк Сэнд. Только эти двое, из-за которых и разгорелся весь сыр-бор.Они были связаны и сидели на задних сиденьях в кабине.Когда появились мы с Драмом, Алексис радостно вскрикнула, и доктор Фрост тоже сказал что-то, но что именно — я не расслышал.Алексис пробормотала что-то невнятное, а потом воскликнула:— Слава богу! Слава богу! — И добавила:— Я не знала, что... Я так испугалась...Она умолкла, словно ее покинули силы.Я принялся развязывать им руки, и мы вкратце рассказали, конечно, в первую очередь ради Фроста, о том, что здесь происходило.— Поэтому ваши показания завтра объяснят все, в том числе и то, что случилось здесь сегодня ночью, а это последнее, безусловно, заслуживает объяснений. — Я широко улыбнулся ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102