Сторонники Бастосов распространяли слухи, будто отчет инженера сдан в архив и дело реконструкции бухты снова похоронено.
Бесполезно якобы настаивать, вопрос зашел в тупик.
Многие верили. Уже не видно было инженера в лодке с инструментами, занятого исследованиями песчаной мели. Да и Мундиньо Фалкану ехал в Рио. Сторонники Бастосов сияли. Амансио Леал предложил Рибейриньо новое пари: двадцать конто за то, что буксиры и землечерпалки никогда не прибудут. Насиб опять был призван в свидетели.
Возможно, поэтому Тонико в час аперитива был в таком хорошем настроении. Он снова начал появляться в кабаре, влюбленный- теперь в черноокую сеаренку[62].
– Жизнь прекрасна...
– У вас есть причина быть довольным - новая женщина...
Тонико, чистя ногти, снисходительно процедил:
– Я действительно доволен... Работы в бухте ничего не дали, а сеаренка - девочка с темпераментом...
И все же не полковник Мануэл Ягуар вынудил Насиба наконец решиться. Принять окончательное решение заставил его судья.
– А вы, араб, все грустите?
– А что же мне еще делать?
– Сейчас загрустите еще больше. Плохая новость для вас.
– Что случилось? - спросил Насиб с тревогой.
– Судья, дорогой мой, снял домик в переулке Четырех Мотыльков.
– Когда?
– Вчера вечером...
– Для кого?
– А вы не догадываетесь?
Наступила такая тишина, что было слышно, как летит муха. Разиня Шико, вернувшись с завтрака, сообщил:
– Габриэла велела передать вам, что ненадолго уйдет из дому.
– Зачем?
– Не знаю, сеньор. Похоже, за покупками, ей что-то понадобилось.
Тонико слушал, не скрывая иронии. Насиб спросил его:
– Вы все толкуете мне про свадьбу, вы это серьезно? Вы в самом деле считаете, что я должен на ней жениться?
– Конечно. Я уже говорил вам: будь я на вашем месте...
– Я уже все продумал и решил... - Решили?
– Но имеются некоторые препятствия, и вы можете мне помочь...
– Дайте я вас обниму... Примите мои поздравления! Вот счастливый турок!
После того как они обнялись, Насиб, все еще смущенный, продолжал:
– У нее, как я выяснил, нет документов. Нет свидетельства о рождении, и она сама не знает, когда родилась, не знает, как звали отца. Родители ее умерли, когда она была девочкой, и она ничего не помнит. Фамилия ее дяди Силва, но он был братом ее матери.
Она не знает, сколько ей лет, вообще ничего о себе не знает. Как мне быть?
Тонико наклонился к Насибу:
– Я ваш друг, Насиб, и помогу вам. О бумагах не беспокойтесь. Я все устрою в моей нотариальной конторе: выпишу свидетельство о рождении, придумаю имена - для нее, для отца и для матери... Только одно условие: я хочу быть шафером на вашей свадьбе...
– Считайте, что вы уже приглашены... - Насиб сразу почувствовал облегчение, к нему вернулось веселье, он ощутил тепло солнца, ласковый морской ветерок.
Вошел пунктуальный Жоан Фулженсио, приближалось время открывать магазин "Папелариа Модело".
Тонико крикнул:
– Знаете новость?
– Я знаю много новостей... Какую вы имеете в виду?
– Насиб женится...
Всегда невозмутимый Жоан удивился:
– Это правда, Насиб? Ведь вы, насколько мне известно, не были ни с кем помолвлены. Кто же эта счастливица, можно узнать?
– А вы как думаете?.. - улыбнулся Тонико.
– Я женюсь на Габриэле, - сказал Насиб. - Я ее люблю и женюсь на ней. Мне неважно, что будут говорить.
– А сказать можно только одно: у вас благородное сердце и вы порядочный человек. Ничего другого никто не может сказать. Примите мои поздравления...
Жоан Фулженсио обнял Насиба, но взгляд его был озабоченным. Насиб настаивал:
– Так дайте мне совет: вы полагаете, что все уладится?
– В таких делах, Насиб, советов не дают. Разве кто-нибудь может знать наперед? Но я желаю, чтобы все уладилось, вы этого заслуживаете. Только...
– Что только?
– Есть цветы, - может быть, вы заметили, - которые красивы и ароматны, пока растут в саду. Но как только их ставят в вазу, пусть даже серебряную, они вянут и погибают.
– Почему же она должна погибнуть?
Тонико вмешался:
– Оставьте, сеньор Жоан! Бросьте вы эту поэзию... Это будет самая веселая свадьба в Ильеусе.
Жоан Фулженсио, улыбнувшись, сказал:
– Я шучу, Насиб. От души поздравляю вас. Ваш поступок очень благороден, это поступок культурного человека.
– Давайте выпьем по этому случаю, - предложил Тонико.
Веет морской ветерок, сияет солнце, Насиб слышит пение птиц.
О СВАДЬБЕ И ЗЕМЛЕЧЕРПАЛКАХ
Это была самая веселая свадьба в Ильеусе. Судья, явившийся с новой содержанкой, для которой, отчаявшись дождаться Габриэлы, и снял домик в переулке Четырех Мотыльков, в нескольких словах пожелал счастья новой чете, которую соединит истинная любовь, не боящаяся предрассудков, классовых различий и разницы в общественном положении.
Габриэла, с опущенными глазами, со смущенной улыбкой на устах, в тесных туфлях, одетая в небесно-голубое платье, выглядела очень соблазнительно. Она вошла в гостиную под руку с Тонико; нотариус был одет подчеркнуто элегантно, как в большие праздники.
Дом Насиба на Ладейре-де-сан-Себастьян был переполнен. Пришли все, званые и незваные, никому не хотелось пропустить такое зрелище. Как только Насиб сказал Габриэле о своем решении, он отослал ее к доне Арминде. Жениху и невесте не полагается спать под одной крышей.
– Почему? - спросила Габриэла. - Какое это имеет значение?
А как же. Теперь она стала невестой Насиба, а будет его женой, и она достойна самого высокого уважения. Когда он попросил ее руки, она задумалась:
– Зачем, сеньор Насиб? Не нужно...
– Ты что же, не согласна?
– Согласна-то я согласна. Но зачем? Я ведь люблю вас и без этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165