– Милорд, – проговорил Честер, заслоняя собой Губерта, – я уверен, что в ваши намерения не входит лишить Верховного судью жизни.
Генрих издал львиный рык и красными от злобы глазами посмотрел сначала на Честера, а потом на спрятавшегося за его спиной де Бурга. Неужели он допустил такой промах – уподобился своему бешеному родителю?
Честер желал, чтобы Губерт униженно просил покаяния, но не сейчас, не в этих обстоятельствах. Если бы не его своевременное вмешательство, Генрих повторил бы непростительную ошибку Джона, умертвившего в Кентербери Томаса Беккета, а Честер не хотел, чтобы Губерт де Бург стал святым мучеником.
– Он позволил себе угробить нашу экспедицию! – постепенно остывая, сказал Генрих.
– О нет, милорд, – сказал Честер. – Он честно предупреждал, что экспедиция обойдется дорого, а кораблей у нас мало. Их у нас не станет больше, если вы пронзите мечом сердце Верховного судьи.
Генрих смотрел на спокойного, столь благоразумного и ненавистного ему Честера и не знал, что ему делать. Гнев его улетучился, он понимал, что вел себя глупо. И бессмысленно злиться на Губерта лишь за то, что он в своих предупреждениях оказался прав.
– А нельзя ли переправить войска частями? Корабли могут вернуться в Портсмут и забрать всех остальных. И проделать это не единожды.
– А что еще нам остается делать? – уныло согласился король.
Он не решался взглянуть на Губерта. Тот, понимая нынешнее состояние короля, незаметно удалился. Когда печальный инцидент забудется, они вновь встретятся как друзья. Де Бург был в этом уверен.
Но этого уже не случится. Слишком много было свидетелей их ссоры, и тот, кто все видел и слышал, пришел к убеждению, что конец всевластию де Бурга настал.
Только один Губерт еще не терял надежды. Он встретился с королем уже на французском берегу. Король повел себя, как будто и не было никакой размолвки между ними.
Губерт тут же подумал: «Война ударила ему в голову, как крепкое вино. Мальчик жаждет повоевать. Мне надо быть осторожным, чтобы не уязвить его, но и спасти от необдуманных поступков».
Генри в глубине души осознавал, что действует глупо и зря оскорбляет своего первого советника, выказывая ему неблагодарность за прежнюю службу. Если бы Честер не защитил Губерта своим телом, он убил бы Верховного судью. И к чему это привело бы? Люди сказали бы, что яблоко от яблони недалеко падает, что он такой же безумный тиран, как и его отец.
Но как примириться с Губертом, не унижая собственного достоинства? Тем более что враги Губерта теперь окружали короля и за ужином вместе с вином, подливали ему и желчь. У Генриха на многое открывались глаза, а острые ножи уже точились в жажде вонзиться в плоть первого министра.
Придворные насмехались над предсказаниями Губерта:
– Вот еще выискался пророк! Он на жалованье у французской короны.
Попировав на жалкой полоске французской земли, Генрих был вынужден бесславно вернуться восвояси.
Королевство не могло оплатить его дорогостоящих замыслов.
Губерт – и как пророк, и как советник – кругом оказался прав. Но признание правоты министра не означает, что властитель проникся к нему большей любовью.
ДЕЛА ЛЮБОВНЫЕ
Среди немногих, кто потерял понапрасну жизнь в этой заранее обреченной на неудачу несчастливой военной кампании, был Гилберт, седьмой эрл Клер и муж сестры Уильяма Маршала Изабеллы, которая произвела неизгладимое впечатление на младшего брата короля при первой их встрече в замке Мальборо.
Изабелла пребывала у своих друзей в Глостере, когда узнала о смерти мужа. Он был хорошим супругом, а она ему доброй и верной женой, принесшей в общую копилку богатое приданое и шестерых детишек – трех сыновей и трех дочурок.
Ее отец, великий Уильям Маршал, который взял на себя ответственность возвести мальчишку Генри на трон и до своей кончины в 1219 году управлял совместно с де Бургом английским королевством, устроил этот брак Изабеллы с Гилбертом, тогда еще находившимся в заключении после битвы при Линкольне.
Гилберт сражался на стороне французов. Будучи пленником, он вряд ли мог возражать против неожиданного щедрого предложения победителя – стать мужем его красавицы дочери.
Неизвестно, чем руководствовался Маршал, но выбор его был на редкость удачен.
Итак, Гилберт и Изабелла поженились, и брак их оказался счастливым и принес здоровое потомство. Амиция, старшая дочь, была уже обручена с Болдуином Редварсом, хотя ей еще не исполнилось и десяти лет, и выгодные брачные союзы уже намечались для Агнесс и Изабель. Старший сын Ричард, восьмилетний малыш, играл с младшими братьями Уильямом и Гилбертом в детской комнате, когда мать пришла, чтобы известить их о смерти отца. Они выслушали ее с приличествующей случаю печалью. Впрочем, отца они видели очень редко, и кончина его не могла повергнуть их в грусть.
Однако все произошло совсем иначе. Когда тело отца доставили в Тьюксбюри, дети присутствовали на церемонии похорон. Гроб открыли, они увидели мертвое лицо отца, и все шестеро разом зарыдали. Ни одна душа не могла не проникнуться сочувствием к осиротевшим рыдающим детям.
Похороны прошли торжественно. Все присутствующие искренне скорбели об усопшем. Местное аббатство приняло его тело в свой склеп, ибо павший воин был щедрым покровителем церкви.
После похорон дети и мать вернулись в замок, где был накрыт поминальный стол. Старший сын спросил у матери:
– Как мы будем жить дальше?
Он уже понял, что стал главой семьи.
Изабелла поцеловала его с нежностью, ведь мальчику придется нести на плечах нелегкую ношу. Всю свою любовь она отдавала раньше не детям, а мужу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139