Мой отец печется о своем государстве. Его единственная мечта – вернуть ему былую славу и величие, как было при Карле Великом. Но он – человек и способен любить. Поэтому он никогда не откажется от Агнесс, пусть это будет стоить ему потери многих владений и даже короны.
– Я начала уважать твоего отца, даже еще не увидев его.
– Когда ты с ним встретишься, то поймешь, какой он замечательный человек. Ко мне он всегда был добр. Он вспыльчив, но быстро отходит. Он великий король, поверь мне! И он сражался в крестовом походе.
– Я знаю, он был там, в Святой земле, с моим дядюшкой Ричардом. Бабушка рассказывала мне, что они даже на какое-то время крепко подружились.
– Это правда. Ему нравился Ричард Львиное Сердце, хотя они считались врагами. Все короли Франции и Англии исконно враждовали… так уж на роду им было написано… из-за английских владений во Франции.
– Неужели им не суждено никогда помириться?
– Только если Англия вернет эти земли французской короне. Нам с тобой надо принять эту извечную вражду как неизбежное зло и жить с тяжелым камнем в душе. Посмотри на эти громадные стены, окружающие Париж. Мой отец воздвиг их, опасаясь английского нашествия. И многие города в стране имеют такие же укрепления.
Бланш с трепетом разглядывала эти каменные свидетельства непрестанной тревоги народа и короля за свою судьбу.
Они достигли Ситэ, и здесь, на ступенях дворца, она впервые увидела своего знаменитого свекра.
Он был высок и выступал с истинно королевским достоинством. Густая рыжая борода украшала его, скрывая резкую костистость лица. Взгляд серых глаз пронзал, словно острый меч.
Этим наводящим жуть взглядом Филипп Август окинул ее фигурку и, похоже, остался доволен.
Затем он обнял невесту сына, назвал своей дочерью и представил придворным.
Король громко провозгласил, что верит в ее счастливое замужество и обязуется охранять ее, по мере сил своих, от всяческих напастей.
Позади него стояла молодая, красивая, изящного сложения женщина, – вероятно, это была та самая пресловутая королева Агнесс, из-за которой всю страну отлучили от церкви. Когда настал ее черед, она доброжелательно приветствовала Бланш.
Девочке показалось, что король и его супруга живут в полном согласии, и это согрело ее сердце.
Так как церковная церемония была отменена вердиктом Папы Римского, то обошлись без нее.
Невесту сразу препроводили в пиршественный зал и усадили на жесткий с прямой спинкой стул между женихом и его отцом. Агнесс заняла место слева от короля. Встречаясь взглядом с Бланш, она ободряла девочку лучезарной улыбкой.
Стол ломился от блюд с яствами, о которых Бланш раньше не имела представления. Слуги и служанки, одетые в великолепные наряды, накладывали кушанья на тарелки и быстро уносили недоеденное, едва гость успевал что-то распробовать. Музыканты играли, а менестрели распевали песни, но делали это негромко и ненавязчиво, лишь бы заглушить чавканье приглашенных.
Бланш ела, запивала еду вином, откликалась улыбкой на тосты, произносимые в ее честь, и пыталась уже сейчас, за первым пиршеством, приноровиться к нравам чужого ей двора.
И вкус блюд, и запахи приправ – все было ей внове и отличалось от того, что подавалось к столу в Кастилии. Но бабушка предупреждала Бланш, что таков удел принцесс – стать своей среди чужих.
Жених потянулся к ней с наполненным до краев бокалом и заявил:
– Нет лучшего вина, чем вино Франции! У нас его умеют делать.
Король Филипп Август благосклонно взглянул на юную парочку, и девочка под его взглядом осушила половину бокала.
Она быстро освоилась с придворными порядками. Людовик помогал ей во всем и был отличным товарищем. Они вместе посещали уроки доверенных учителей, которых Филипп Август собрал по всей Европе. История, география были основными предметами – их в первую очередь должны изучить и будущий король, и будущая королева. Их ум был свеж и восприимчив к наукам. И оба они понимали, что все, что происходит в разных частях христианского мира и даже далеко за его пределами, касается их непосредственно, как наследников престола самого могущественного из европейских государств. Литература и музыка тоже входили в список предметов, изучаемых принцем и принцессой. Короли обязаны были выражать свои мысли не только четко, но и с остроумием и в приятной для слуха подданных форме.
От того, что они обучались вместе, уроки были легки и знания быстро усваивались. Людовик заменил для Бланш ее дорогих сестричек. Впрочем, она постоянно получала добрые вести из дома. Родители сообщали ей только о радостном – Беренгария благополучно родила, а Уррака обручилась и скоро станет королевой Португалии.
«Я горжусь всеми тремя моими девочками, – писала королева-мать, – а тобой, Бланш, больше всех, ибо Франция – истинный бриллиант!»
Дворец, как ни странно, был заполонен детьми. Филипп Август любил детей, и сыновья и дочери благородных вельмож воспитывались при дворе и жили под гостеприимной крышей королевского дворца в уюте, безопасности, в тепле и в сытости. Не было ни одного знатного дворянина во Франции, кто бы не счел величайшей честью для себя отправить своего отпрыска на воспитание ко двору. Кроме двух детей Филиппа от Агнесс, там еще подрастали два его побочных сына, и ко всем детям он относился ровно и благожелательно.
Но, конечно, Людовик был его любимцем. Однажды, оставшись наедине с Бланш, он обратился к ней:
– Ты должна заботиться о нашем Луи. Он никогда не отличался крепким здоровьем. Когда ему было два годика от роду, мы чуть не потеряли его. Мне пришлось прервать крестовый поход и вернуться, так как я опасался, что он не выживет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139