Он все думал, как бы ему выбраться отсюда, но, сколько бы ни ломал голову, так и не нашел в мыслях никого, кто бы мог заплатить за него выкуп… Анн был уверен, что Франсуа уже нет в живых. А если старик каким-то чудом еще жив, это ничего не меняло. Ведь он лишил правнука наследства в чью-то пользу – и этот кто-то никогда не выложит за пленника ни гроша. Если Анн отправит свою просьбу в Вивре, то лишь попусту огорчит своего прадеда.
Так же не могло быть речи о том, чтобы просить о помощи крестьян Невиля. Бедняги только-только отстроили свою деревню, и Анн не собирался обременять их своим освобождением. Что касается его крестного, Бастарда Орлеанского, – тот проявил уже достаточно щедрости при восстановлении Невиля, так что пора и честь знать.
Оставалось надеяться, что его освободят французские войска во время какой-нибудь военной операции. Укрепления замка слабоваты и недолго смогут сопротивляться штурму. Но Куланж – в самом сердце Бургундии, и Анн не строил никаких иллюзий насчет воинственности Карла VII и его советников…
В конце концов, он пришел к заключению, что, если не хочет остаться тут на долгие годы, то должен бежать, каков бы ни был риск.
И Анн незамедлительно приступил к осуществлению своего замысла, поступив так, как это делают в его положении беглецы. Он связал простыни и попытался спуститься из окна. Поскольку веревка оказалась недостаточно длинной, единственное, на что он мог рассчитывать, – это добраться по простыням до комнаты, расположенной этажом ниже.
Но страх высоты снова сыграл с Анном дурную шутку. Ступив ногой на край окна, он испытал такое головокружение, что камнем рухнул вниз.
Ему повезло. Кусты смягчили падение, и незадачливого беглеца нашли, всего в ссадинах и ушибах, но живого.
Одилон Легри, непосредственно отвечавший за пленника, с большими издержками вызвал из Осера врача. Несмотря на все хлопоты, Анн долго оставался в критическом состоянии.
Объяснялось это не столько серьезностью ран, сколько его душевным упадком. Анн не боролся, чтобы выздороветь, не сопротивлялся недугу. В своем полубреду он полагал, что так лучше. Он умрет в Куланже. Бургундский замок станет его могилой – вот и хорошо. Он ни о чем не жалел. Он хорошо сражался. Победил черного рыцаря. Его похоронят как доблестного воина, как Изидора. В некотором смысле даже лучше, что его побег не удался! Что за радость – вновь оказаться в полном одиночестве среди солдат?
Анн был уверен, что скоро умрет, но при этом оставался безмятежно спокойным. Только одна мучительная мысль время от времени донимала его: мысль об отсутствующей Теодоре. Почему она не приходит? Ведь она – его жена: ей надлежит находиться рядом с супругом в этом последнем испытании. Впервые в жизни он сердился на нее…
В конце концов, крепкое сложение молодого человека взяло свое, и в начале декабря он окончательно поправился… лишь для того, чтобы снова оказаться в одиночестве, в пустом замке, с ужасным чувством тоски. Одиночество заточения было подобием, отображением всей его жизни. Ему еще нет двадцати, а кажется, будто он уже испытал все. Осталось только одно грустное развлечение: глядеть на облака сквозь решетку, которой забрали его окно…
Эсташ де Куланж приехал к Рождеству. Он возвращался с коронации Генриха VI и пребывал в весьма дурном расположении духа. Отчет Одилона Легри о попытке пленника бежать только усугубил его раздражение. Все же бургундский сеньор заглянул к нему, чтобы справиться о самочувствии, и позволил присутствовать на богослужении и праздничной трапезе в его обществе – при условии, что тот даст слово не пытаться бежать.
Анн охотно принял это предложение, способное хоть немного развеять его смертельную скуку. Тем более что Эсташ де Куланж, насколько мог судить Анн, был неплохим человеком.
Итак, оба присутствовали на рождественской мессе, которую отслужил местный кюре в замковой часовне, столь же непритязательной, как и все остальное. Она, видимо, была построена в те же времена, что и донжон, поскольку все арки в ней были не стрельчатыми, а круглыми, как делали давным-давно. Чем-то она напоминала церковь Гроба Господня, но по размерам гораздо меньше.
Внутри было темно, скудное убранство и скромность алтаря не помешали Анну молиться с особым пылом. Обращение к Богу пошло ему на пользу. Пленник чувствовал себя уже гораздо лучше, когда последовал за хозяином в парадный зал, где должна была состояться трапеза.
Анн не удивился, обнаружив там полное отсутствие комфорта. Длинный стол и скамьи составляли единственную обстановку помещения. Плиты пола местами отсутствовали, позволяя видеть утрамбованную землю. Под ногами пирующих свободно расхаживали куры.
Единственным источником света был огонь в камине. На голых стенах не имелось никаких украшений, кроме герба Куланжей: на серебряном поле голубая перевязь и три золотые раковины.
Бегло осмотрев новое место, Анн все свое внимание перенес на сира де Куланжа.
Тому было около тридцати пяти лет. Темные, коротко остриженные волосы и тонкие усики. Бургундец ничем не был похож на грубого солдафона. Чувствовалось, что он воевал лишь потому, что его к этому обязывал долг, поскольку таков был приказ его сюзерена, однако сам он предпочитал жизнь в своей деревне, среди своих подданных.
По сравнению со скудной тюремной кормежкой праздничный ужин был настоящим пиршеством. Впрочем, Анн едва заметил это, настолько Эсташ де Куланж завладел его вниманием. Раньше Анн и помыслить не мог, что встретит когда-нибудь подобного противника. Юный сир де Невиль и не предполагал даже, что таковой существует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200