ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Анн замер. До него донесся встревоженный голос Альеноры.
– Вам нехорошо?
Скрывать долее было невозможно. Он ответил еле слышно:
– Голова кружится…
Анн знал, что погиб. Он вжался лицом в каменную стену, одинаково не способный ни двигаться вперед, ни отступить назад. Впрочем, в любом случае повернуть назад было уже невозможно: Безотрадный не смог бы развернуться на узкой тропинке. Так что жизнь Анна оборвется прямо здесь, среди черных скал, напоминающих преисподнюю. Уж лучше тогда покончить со всем сразу и броситься в эту манящую пустоту!..
Из-за спины Анна вновь донесся голос Альеноры:
– Я помогу вам.
– Вы? Что вы можете сделать?
Она не ответила. Он услышал треск рвущейся ткани: женщина оторвала лоскут от подола своего платья.
– Не двигайтесь. Я завяжу вам глаза. Затем пойду впереди и поведу вас за руку.
Анн не сопротивлялся. Он стоял ни жив, ни мертв, похолодевший, одеревеневший. Когда полоса шерстяной ткани закрыла ему глаза, он почувствовал себя немного лучше. В спасительной тьме Анн нащупал протянутую ему руку.
– А вам самой не страшно?
– Нет, от высоты у меня голова не кружится. Идемте.
Анн сделал шаг, потом другой… Дыхание его прерывалось, в висках стучало, по телу струился пот. Это было до крайности мучительно, на пределе возможного, но все же выполнимо. Альенора постоянно подбадривала его. Ее голос внушал доверие, и это его успокоило немного.
Но все же переход длился долго, бесконечно долго. Время от времени Альеноре приходилось отпускать своего мужа, потому что Безотрадный тоже не мог идти без посторонней помощи. Найдя место, где тропа немного расширялась, Альенора оставляла там Анна, велев ему вцепиться в скалу, и возвращалась за конем. Отсутствовала она обычно довольно долго, а потом, приведя Безотрадного, оставляла его ждать вместо Анна.
Когда они преодолели, наконец, опасный участок и Альенора сказала Анну, что он может снять повязку с глаз, солнце уже клонилось к закату. Анн рухнул на землю. Никогда в жизни он не был так измучен. Альенора показала ему на Безотрадного.
– Сядьте на коня.
Он отрицательно покачал головой и попытался встать, но снова упал: ноги его не держали. Так что он не только вынужден был согласиться и сесть в седло – он даже не смог проделать это без ее помощи… Чуть позже Альенора увидела, как ее муж повязывает себе на шею лоскут серого платья, который до этого сжимал в руке.
– Что вы делаете?
– Шейный платок, чтобы он всегда напоминал мне о моей глупости и гордыне. Я… благодарен вам, сударыня.
***
В Марсель они прибыли беспрепятственно. В порту как раз нашлось подходящее судно, отплывающее в Святую землю. Его название, «Надежда», красовалось на корме, выписанное красными буквами.
На причале за столом сидел человек с пером в руке. Анн подошел к нему. Тот был седоват, довольно дороден, с несколько тяжеловатыми чертами лица. На широкой физиономии выделялись толстые губы и маленькие проницательные глазки. Но ничего неприятного в его наружности не было, поскольку из-под грубоватого облика проглядывало изрядное добродушие. Человек этот жизнерадостно улыбнулся.
– Я Сезар Кабриес, марселец и капитан «Надежды». Милости прошу… Паломники в Иерусалим – желанные гости. И вам повезло: мы отчаливаем через час!
– Откуда вы знаете, что мы паломники в Иерусалим?
Сезар Кабриес расплылся в улыбке еще шире.
– Я уже двадцать лет хожу этим путем. Паломники в Иерусалим – это как попутный ветер: я их чую еще до того, как они появятся! С вас полсотни ливров: по двадцать за пассажира и десять за лошадь… Как мне вас записать?
– Бедный англичанин с супругой.
– Так ведь это не имя. Зовут же вас как-нибудь?
– Ну, будем считать, что так и зовут: мессир Англичанин с супругой.
Капитан записал без лишних вопросов, и Анн расплатился с ним из кошеля, который Альенора передала ему, когда они вошли в город.
Погрузка началась немедленно. Сезар Кабриес не солгал: «Надежда» была готова отчалить. Безотрадного ввели в трюм через грузовой люк в борту корабля, откидная крышка которого служила сходнями. Потом коня поместили в выгородку, своего рода стойло. Остальные матросы тем временем грузили провизию в ящиках и бочках.
Анн и Альенора тоже поднялись на борт.
В кормовой части палубы корабля располагалась капитанская каюта, красивая, ладная надстройка из дерева, украшенная резьбой, с окнами в мелком переплете, а на носу – что-то вроде тростникового шалаша с полотняной крышей. Это было помещение для женщин, которое Альеноре предстояло занять одной, поскольку, кроме нее, женщин на борту не было. Анну же отвели место в верхней части трюма, над лошадьми и провизией, вместе с прочими паломниками, числом около дюжины.
Закуток был тесный и темный, но Анн решил тут и остаться. Он был слишком измучен усталостью и волнениями путешествия. А больше всего его радовало то обстоятельство, что он, наконец, остался в одиночестве, подальше от Альеноры. Молодой человек сразу же заснул – и все еще спал, когда «Надежда» подняла якорь и взяла курс на Иерусалим…
Анн пробудился среди ночи, когда явились остальные паломники и стали располагаться на ночлег. Один из них, немолодой коротышка, черноволосый и чумазый, бесцеремонно толкнул его.
– Ну-ка, подвинься, увалень! Ишь, один развалился, где места на двоих.
Разбуженный столь грубо, Анн хотел было отшить нахала, но сдержался, извинился и вышел на палубу.
Высоко в небе блистали звезды. Анн долго стоял, облокотившись о борт. «Увалень»! Коротышка обозвал его «увальнем»! И сколь бы невероятным это ни показалось, такое обращение не только не задело Анна, но даже обрадовало его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200
– Вам нехорошо?
Скрывать долее было невозможно. Он ответил еле слышно:
– Голова кружится…
Анн знал, что погиб. Он вжался лицом в каменную стену, одинаково не способный ни двигаться вперед, ни отступить назад. Впрочем, в любом случае повернуть назад было уже невозможно: Безотрадный не смог бы развернуться на узкой тропинке. Так что жизнь Анна оборвется прямо здесь, среди черных скал, напоминающих преисподнюю. Уж лучше тогда покончить со всем сразу и броситься в эту манящую пустоту!..
Из-за спины Анна вновь донесся голос Альеноры:
– Я помогу вам.
– Вы? Что вы можете сделать?
Она не ответила. Он услышал треск рвущейся ткани: женщина оторвала лоскут от подола своего платья.
– Не двигайтесь. Я завяжу вам глаза. Затем пойду впереди и поведу вас за руку.
Анн не сопротивлялся. Он стоял ни жив, ни мертв, похолодевший, одеревеневший. Когда полоса шерстяной ткани закрыла ему глаза, он почувствовал себя немного лучше. В спасительной тьме Анн нащупал протянутую ему руку.
– А вам самой не страшно?
– Нет, от высоты у меня голова не кружится. Идемте.
Анн сделал шаг, потом другой… Дыхание его прерывалось, в висках стучало, по телу струился пот. Это было до крайности мучительно, на пределе возможного, но все же выполнимо. Альенора постоянно подбадривала его. Ее голос внушал доверие, и это его успокоило немного.
Но все же переход длился долго, бесконечно долго. Время от времени Альеноре приходилось отпускать своего мужа, потому что Безотрадный тоже не мог идти без посторонней помощи. Найдя место, где тропа немного расширялась, Альенора оставляла там Анна, велев ему вцепиться в скалу, и возвращалась за конем. Отсутствовала она обычно довольно долго, а потом, приведя Безотрадного, оставляла его ждать вместо Анна.
Когда они преодолели, наконец, опасный участок и Альенора сказала Анну, что он может снять повязку с глаз, солнце уже клонилось к закату. Анн рухнул на землю. Никогда в жизни он не был так измучен. Альенора показала ему на Безотрадного.
– Сядьте на коня.
Он отрицательно покачал головой и попытался встать, но снова упал: ноги его не держали. Так что он не только вынужден был согласиться и сесть в седло – он даже не смог проделать это без ее помощи… Чуть позже Альенора увидела, как ее муж повязывает себе на шею лоскут серого платья, который до этого сжимал в руке.
– Что вы делаете?
– Шейный платок, чтобы он всегда напоминал мне о моей глупости и гордыне. Я… благодарен вам, сударыня.
***
В Марсель они прибыли беспрепятственно. В порту как раз нашлось подходящее судно, отплывающее в Святую землю. Его название, «Надежда», красовалось на корме, выписанное красными буквами.
На причале за столом сидел человек с пером в руке. Анн подошел к нему. Тот был седоват, довольно дороден, с несколько тяжеловатыми чертами лица. На широкой физиономии выделялись толстые губы и маленькие проницательные глазки. Но ничего неприятного в его наружности не было, поскольку из-под грубоватого облика проглядывало изрядное добродушие. Человек этот жизнерадостно улыбнулся.
– Я Сезар Кабриес, марселец и капитан «Надежды». Милости прошу… Паломники в Иерусалим – желанные гости. И вам повезло: мы отчаливаем через час!
– Откуда вы знаете, что мы паломники в Иерусалим?
Сезар Кабриес расплылся в улыбке еще шире.
– Я уже двадцать лет хожу этим путем. Паломники в Иерусалим – это как попутный ветер: я их чую еще до того, как они появятся! С вас полсотни ливров: по двадцать за пассажира и десять за лошадь… Как мне вас записать?
– Бедный англичанин с супругой.
– Так ведь это не имя. Зовут же вас как-нибудь?
– Ну, будем считать, что так и зовут: мессир Англичанин с супругой.
Капитан записал без лишних вопросов, и Анн расплатился с ним из кошеля, который Альенора передала ему, когда они вошли в город.
Погрузка началась немедленно. Сезар Кабриес не солгал: «Надежда» была готова отчалить. Безотрадного ввели в трюм через грузовой люк в борту корабля, откидная крышка которого служила сходнями. Потом коня поместили в выгородку, своего рода стойло. Остальные матросы тем временем грузили провизию в ящиках и бочках.
Анн и Альенора тоже поднялись на борт.
В кормовой части палубы корабля располагалась капитанская каюта, красивая, ладная надстройка из дерева, украшенная резьбой, с окнами в мелком переплете, а на носу – что-то вроде тростникового шалаша с полотняной крышей. Это было помещение для женщин, которое Альеноре предстояло занять одной, поскольку, кроме нее, женщин на борту не было. Анну же отвели место в верхней части трюма, над лошадьми и провизией, вместе с прочими паломниками, числом около дюжины.
Закуток был тесный и темный, но Анн решил тут и остаться. Он был слишком измучен усталостью и волнениями путешествия. А больше всего его радовало то обстоятельство, что он, наконец, остался в одиночестве, подальше от Альеноры. Молодой человек сразу же заснул – и все еще спал, когда «Надежда» подняла якорь и взяла курс на Иерусалим…
Анн пробудился среди ночи, когда явились остальные паломники и стали располагаться на ночлег. Один из них, немолодой коротышка, черноволосый и чумазый, бесцеремонно толкнул его.
– Ну-ка, подвинься, увалень! Ишь, один развалился, где места на двоих.
Разбуженный столь грубо, Анн хотел было отшить нахала, но сдержался, извинился и вышел на палубу.
Высоко в небе блистали звезды. Анн долго стоял, облокотившись о борт. «Увалень»! Коротышка обозвал его «увальнем»! И сколь бы невероятным это ни показалось, такое обращение не только не задело Анна, но даже обрадовало его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200