Она по-прежнему стояла к ней спиной - лицо ее было спокойно, ни что в ее внешнем виде не выдавало того непривычного чувства паники, которое заставляло ее сердце трепетать в груди. После затянувшегося молчания она наконец подняла к Адаму свое лицо и тихо произнесла:
- Не уходите, Адам. Пожалуйста, останьтесь! Давайте поболтаем немного. Я совсем не устала. Я все равно не спала, а читала, как видите. - И она указала жестом на газету, лежавшую на ночном столике рядом с диваном. - Между прочим, ваше же выдающееся издание, - поспешила она прибавить, надеясь, что иронический оттенок придаст ее словам веселость, которой на самом деле не было. Видя, что он не отвечает, Оливия поспешила заметить: - Впрочем, если вы сами устали и...
- Нет-нет, что вы. Отнюдь нет, - поспешил заявить он недопускающим сомнений тоном. - Я ни о чем так не мечтаю, как о возможности поговорить с вами, Оливия, - уже менее категорично продолжал Адам, поняв, что в своем нетерпении позволил себе чрезмерную напористость. - Я совершенно не хочу спать. Должно быть всему виной этот оживленный разговор за ужином - сна ни в одном глазу, - рассмеялся он нервным сухим смешком. - Но вы уверены, что я не потревожу вашего покоя?
- Абсолютно уверена. Пожалуйста, подойдите поближе к огню, Адам, и располагайтесь поудобнее, - промолвила Оливия, грациозно пересекая комнату. Еще недавно владевшее ею беспокойство стало ослабевать.
Ее платье прошуршало так близко от него, что ноздри Адама ощутили слабый запах ее духов - легкий, волнующий. Как называются эти духи? Вспомнить этого он не мог, но их аромат бередил душу.
Адам медленно последовал за Оливией. Она первой села на диван подле камина. Разумеется, самым естественным для Адама было бы сесть рядом с ней. Однако он не сделал этого, а, обогнув диван, опустился на стоявший рядом стул.
Оливия откинулась на подушки, разгладила складки на юбке и с улыбкой взглянула на Адама. Улыбка была столь прелестной, что сердце Адама сладко замерло и он, завороженный, устремил на нее свой горящий взор. В своем новом наряде - вечернее платье она успела сменить на мягкое шелковое платье голубого цвета в восточном стиле - она выглядела просто неотразимо. Пожалуй, более неотразимой, чем за все двадцать лет, что они были знакомы друг с другом.
Адам смущенно опустил голову, почувствовав, что смотрит на Оливию чересчур пристально. Сжав губы, он посмотрел в свою рюмку и непроизвольным движением поднес ко рту, с ужасом убедившись, что его рука по-прежнему дрожит.
Глядя на его скованные движения, Оливия подумала про себя: „Боже! Как же он взволнован! О, если бы я только могла его успокоить, чтобы он перестал наконец нервничать. Может быть, тогда он останется”.
- Не правда ли, ужин получился премилым? - спросила она.
- А как вам сегодня Адель? - спросил Адам, внутренне напрягшись, тон его был отрывистым. - Приятно, что за ужином она держала себя в руках. Но потом, в гостиной, я подумал: не может она быть настолько нормальной, ведь это почти... почти... неестественно. Для нее, конечно.
С живостью посмотрев на Адама, Оливия заметила:
- Уверена, она просто играла одну из своих ролей, Адам. С ней это иногда бывает. Когда она сталкивается с какой-нибудь трудной ситуацией. По-моему, она только таким образом и может общаться с людьми. Она прячется за маской, чтобы скрывать свои истинные чувства.
Адам задумался над словами Оливии.
- Что ж, пожалуй, вы правы. Да-да, именно так. С вашей стороны чрезвычайно верно подмечено.
В глазах Оливии мелькнуло слабое подобие улыбки.
- В конце концов она все-таки моя сестра. - Она вздохнула и покачала головой.
Тень печали коснулась ее лица. Уже давно знала она о глубоком внутреннем душевном разладе Адели. О ее неспособности завязать прочные отношения с кем бы то ни было и прежде всего с Адамом. Снова вздохнув, она заключила:
- Я ли не старалась помочь ей? Для этого я и приехала в Фарли-Холл. Но она так напряжена и временами так агрессивна, что сделать это весьма непросто. - Оливия подалась вперед резким движением и продолжила: - Вам известно, Адам, что, как это ни дико звучит, она, кажется, не доверяет мне.
- Ничего странного я здесь не нахожу. По отношению ко мне она ведет себя точно так же, - признался он. - Мне даже жаль, что я не говорил с вами о здоровье Адели, когда вы в первый раз приехали сюда в феврале. Просто не хотелось тревожить вас без нужды. Должен сказать вам, что в прошлом году я был серьезно озабочен ее здоровьем. Поведение ее настолько выходило за общепринятые рамки, что...
Адам на мгновение замешкался, пытаясь подобрать необходимое слово, и в конце концов, найдя его, продолжил:
- Ее поведение было в действительности иррациональным. Другого эпитета я подобрать просто не могу. Впрочем, за последние полгода ее состояние улучшилось кардинальнейшим образом. Вот почему я и не хотел тревожить вас понапрасну. - Он едва заметно улыбнулся со смущенным видом. - Вам ведь и так хватало забот, связанных с хозяйством. Неудивительно, дом ведь так запущен...
Оливия положила ногу на ногу, чтобы переменить позу. Сердце ее преисполнилось чувством жалости к Адаму: такой, в сущности, беззащитный, совсем как ребенок.
- Можно было смело обратиться ко мне, Адам. Всегда легче нести бремя, если разделить его с другим человеком, - заметила она с чувством. - Конечно, мне известно, что Эндрю Мелтон был для вас большим подспорьем. Он рассказывал мне, что вы иногда обсуждали с ним все связанное с Аделью. Когда я видела его в последний раз, он находил в ее состоянии большие перемены к лучшему и его прогноз был оптимистичным... - Голос Оливии осекся. Она замолчала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166