Добравшись до конца штольни и высунув голову в расщелину, Эдвин ужаснулся. Настоящий потоп! Дул штормовой ветер, он словно хлыстом подгонял ливень, обрушившийся на скалы, как из бездонной бочки. Вспышки молний вспарывали черное небо, а гром грохотал по склонам холмов, как непрерывная канонада. Несомненно, они попали в длительную осаду. Эдвин быстро втянул голову. И тут он пришел в ярость, осознав, что сможет вернуться, лишь выбравшись наружу и забравшись снова или ползя задом наперед. Юноша решил, что легче осуществить первый вариант, и выбрался из расщелины. Он быстро развернулся на коленях и устремился назад, но все же успел основательно промокнуть.
Эмма с ужасом смотрела на него.
- Зачем же ты выходил? - возмущенно спросила она. - Сделать такую глупость!
Эдвин вздохнул и объяснил. Он взял салфетку и вытер лицо и волосы. Потом он поднял плед и быстро зашагал в дальний угол пещеры. Обернувшись, он сказал:
- Извини, Эмма. Мои брюки еще мокрей, чем были. Мне ничего другого не остается, как снять их.
Пока не было Эдвина, Эмма подбросила в костер еще одно поленце и сидела, съежившись у огня, продолжая отжимать юбку. На ее лице залегли упрямые морщинки. Она была тверда в своем решении не раздеваться, хотя холод пробирал ее еще сильнее. Вернувшись, Эдвин быстро развесил брюки, белье и носки на уступе. Потом он поставил у костра свои ботинки. Эмма сидела, опустив голову, не в силах смотреть на него.
Увидев это и осознав нелепость ситуации, Эдвин рассмеялся.
- Все в порядке, Эмма. Я выгляжу вполне пристойно, уверяю тебя.
Медленно и даже неохотно Эмма подняла голову и не смогла сдержать улыбку. Эдвин обернулся дорожным пледом и связал концы узлом. Плед спускался ниже колен, оставляя голыми только его лодыжки.
- Он и вправду немного похож на шотландскую юбку, - сказала Эмма и добавила с облегчением: - И действительно хорошенько укутывает тебя.
Эдвин опустился рядом с ней и, приподняв край ее юбки, печально покачал головой:
- Ты ведешь себя глупо, Эмма. Ведь наверняка простудишься. Тебе удалось высушить лишь самый краешек, все остальное мокро насквозь.
Он раздраженно отпустил ткань. Вдруг его лицо прояснилось, и он потянулся за скатертью.
- Послушай, Эмма. Ты ведь можешь обернуться вот в это. Наподобие того, как индийские магарани носят сари. - Он вскочил и развернул скатерть. - Посмотри, она довольно большая. - Для наглядности он обернул скатерть вокруг талии и связал оба конца узлом. Потом он просунул свою левую руку под скатерть, переместив узел на левое плечо. - Видишь, получается чудесно. - Посмотрев на себя, он улыбнулся. - Конечно, это больше похоже на римскую тогу, чем на сари, - важно признал он.
- Но это ведь одна из лучших скатертей кухарки! - с испугом воскликнула Эмма. - Мне здорово попадет, если я ее испачкаю. Обязательно попадет.
Эдвин скрыл усмешку.
- В данных обстоятельствах, я думаю, не стоит придавать этому значение. Разве не так? - Он протянул ей руку. - Ну же, глупышка, - ласково продолжал он, помогая ей подняться. - Пойди в другой конец пещеры и сделай так, как я говорю. - Он высвободился из скатерти и подал ее девушке.
Эмма робко взяла ее. При этом она так нервничала, что Эдвин невольно улыбнулся. Он наблюдал, как внимательно девушка рассматривала ткань, пытаясь хоть немного оттянуть момент раздевания.
- Эмма, ты так испугана, как будто перед тобой грязный негодяй, с самыми бесчестными намерениями, - произнес он, смеясь, - который только и мечтает о том, чтобы воспользоваться этой ситуацией. Успокойся, пожалуйста, я делаю это не из сладострастных побуждений.
- Я вовсе так не думаю, - мрачно ответила Эмма. Она не все поняла из его пространной речи, но интуитивно осознала смысл. - Я знаю, ты не сделал бы ничего... ничего дурного. Я знаю, ты никогда не причинишь мне зла.
Он похлопал ее по плечу и посмотрел ей в глаза, нежно улыбаясь.
- Конечно же, Эмма. Ведь ты мой лучший друг. Действительно, мой самый близкий друг.
- Правда? - воскликнула она, и глаза ее просияли от радости.
- Правда. А теперь беги переоденься в... - Эдвин запнулся и хмыкнул: - В сари, какое бы оно ни было. Вон там полно камней, и ты сможешь развесить свою одежду рядом с моей. А я тем временем разложу еду. - Эдвин посмотрел ей вслед и подумал: „Она такая милая и нежная. Она и вправду мой лучший друг. Я действительно дорожу ею”. Ему и в голову не пришло, что на самом деле он эту девушку любит.
Свечи на уступе догорели, и Эдвин достал из мешка пару новых. Зажигая их, он поблагодарил Господа за то, что догадался захватить так много свечей. Он раскладывал еду на салфетках, когда Эмма вернулась к костру и поставила свои ботинки рядом с его.
Взглянув на нее, Эдвин сразу заметил, что она робко прошла в угол - само воплощение скромности, застенчивости и высокой нравственности. Скатерть стягивала ее, как пеленка, и девушка крепко прижимала ее к себе, скрестив руки на груди. Ткань плотно облегала ее гибкое тело, весьма точно повторяя его контуры. Но Эдвин был поражен, увидев, что скатерть доходила ей только до колен, оставляя неприкрытыми стройные икры и изящнейшие щиколотки. Он и не знал, что у нее такие длинные ноги и такие прелестные ступни. Все так же крепко прижимая к себе скатерть, Эмма молча села и стыдливо подняла глаза.
- Разве ты не лучше себя чувствуешь без мокрого белья? - с деланной беззаботностью спросил он, надеясь, что его беспечный тон поможет ей преодолеть робость и чувство неловкости.
- Лучше, - прошептала она нервозно. Увидев еду, разложенную перед ними, Эмма слегка улыбнулась. - Я так проголодалась, - сказала она как можно более естественно.
- И я тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166