После ленча они немного побродили по элегантным залам магазина, играя в свою любимую игру воображаемых покупок. Они разглядывали изысканные платья и вечерние туалеты в зале моделей; восторженно ахали над лисьими, бобровыми и горностаевыми манто в меховом салоне; примеряли шикарные шляпы в отделе дамских головных уборов; душились дорогими французскими духами у парфюмерного прилавка. В общем, наслаждались безобидными фантазиями, позволив себе на время забыть о скуке повседневной жизни.
Позднее они отправились на лидсский рынок, как обычно делали по субботам.
– Пора шлепнуться на землю, – сказала, криво усмехнувшись, Лоретт, когда они обходили прилавки в поисках нужных продуктов.
Одра рассмеялась, убирая в сумку выбранный ею кочан цветной капусты. Она пробормотала:
– Все смотрят на нас… вернее, обнюхивают. Должно быть, от нас разит всеми этими духами.
– Да, вероятно, запах, словно в китайском публичном доме, как выразился бы наш Винсент.
Хихикая, словно пара легкомысленных, беззаботных школьниц, они пробирались через толпы торговцев. Сделав покупки, с полными хозяйственными сумками они покинули рынок и отправились в Верхний Армли на трамвае.
Теперь, идя по темнеющей аллее к дому Одры, обе женщины дрожали на холодном ветру. Всю неделю часто дождило, и ветер нес с собой острый запах мокрой листвы, сырой земли и разлагающихся опавших листьев. В воздухе чувствовалась большая влажность, на землю опускался туман – предвестник нового дождя.
– На мокрых листьях легко поскользнуться, – воскликнула Одра, – так что смотри под ноги, Лоретт.
– Да, конечно. Послушай, Одра, спасибо тебе за чудесный день. Я получила столько удовольствия, особенно от нашего ленча и от того, как мы дурачились у мадам Харт. Теперь мне хочется выпить чашку хорошего чая. Я вдруг почувствовала, что устала.
– Я и сама немного устала, – призналась Одра. – Столько народу на рынке, я никогда не видела такого столпотворения.
– Да, для одного дня слишком много толчеи… Хорошо хоть, что сегодня мы не идем на танцы. Думаю, меня хватило бы ненадолго.
– У меня тоже отваливаются ноги, – сказала Одра, когда они спустились по ступенькам в тупик.
Прежде чем они дошли до конца выложенной плитами дорожки, дверь дома тридцать восемь распахнулась, и в круге света показалась Мэгги, вглядывающаяся в мрачную темноту вечера.
– Одра? Лоретт?
– Да, это мы, – ответила Одра, заторопившись. Она уловила странные интонации в голосе четырнадцатилетней девочки, вызвавшие в ней тревогу. – Дома все в порядке?
– Наш Альфи… – сказала Мэгги встревоженным голосом, открыв пошире дверь и отступив в сторону, чтобы дать им войти. – Я думаю, что ему очень плохо!
Одра бросила на пол сумки с покупками и вбежала в комнату, даже не сняв пальто. Наклонившись над плетеной кроваткой, стоявшей в углу, она взглянула на Альфи и сразу поняла, что малыш действительно нездоров. Глаза его лихорадочно блестели, было очевидно, что у него высокая температура. Сняв перчатки, Одра протянула руку и легонько коснулась кончиком пальца его пылающей щеки. Личико ребенка горело. Ее охватила паника. Но не в характере Одры было поддаваться ей. Кроме того, будучи медицинской сестрой и, как считала сестра Леннокс, имея дар целительницы, она была уверена, что сможет в случае болезни оказать помощь своему ребенку.
Выпрямившись, она скинула пальто на стул и поспешила к раковине вымыть руки. Затем она обратилась к Лоретт:
– Пожалуйста, достань термометр из медицинского ящика в буфете рядом с кладовкой. Потом убери чайную посуду и постели на стол чистое полотенце. Я хочу осмотреть Альфи на свету и протереть его губкой, чтобы сбить жар. Не могла бы ты еще принести его туалетную корзинку? Да, и смочи заодно его фланельку, раз уж тебе приходится мне помогать, хорошо?
– Сейчас. – Лоретт носилась по кухне, выполняя указания Одры.
Вымыв и вытерев руки, Одра ополоснула холодной водой термометр, положила его на стол и подошла к кроватке, чтобы взять ребенка. Она осторожно вынула его, положила на стол, затем сняла с него кардиган, комбинезончик и кофточку, вытащила подгузник. Во всех ее движениях была особая мягкость и нежность.
Она измерила Альфи температуру и, взглянув на Лоретт, покачала головой.
– Сорок градусов, неудивительно, что он ужасно горячий. Дай мне, пожалуйста, фланельку, Лоретт.
– Как ты думаешь, что с ним? – тревожно спросила невестка, передавая Одре тряпочку.
– Не знаю. Это может быть любая из детских болезней: корь, ветрянка, скарлатин. Хотя не вижу покраснений или каких-нибудь высыпаний… – Она не договорила и принялась протирать губкой маленькие пухленькие ножки и ступни, затем припудрила младенца фуллеровской присыпкой. Снова одевая малыша, Одра сказала: – У него такая высокая температура. Может быть, дать ему жаропонижающий порошок? Или укропной воды? Нет, лучше не надо. Думаю, нужно послать за доктором.
Лоретт кивнула.
– Да, наверное, нужно. – Она взглянула на часы. – Если бы здесь был Майк, он мог бы осмотреть Альфи. Не могу понять, где они с Винсентом задержались.
– Я могу сбегать за доктором Сталкли, – вызвалась Мэгги, голос ее прозвучал пронзительно.
– Думаю, лучше тебе это сделать, – пробормотала Одра, кладя Альфи назад в кроватку. Она повернулась к Мэгги: – Но прежде, чем идти, расскажи мне, как он вел себя днем и когда ты поняла, что он нездоров. Какие симптомы ты заметила – словом, что тебе показалось в нем необычным?
Мэгги вот уже несколько часов не находила себе места от страха. Она не решалась сама отнести Альфи к врачу, боясь как бы не было еще хуже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135