Шоу улыбнулся, это начало его развлекать, и сказал:
– Конечно, нет. Но если вы тратите столько времени на каждую вещь, то вряд ли что-нибудь заработаете.
– Всегда находятся заказчики-миллионеры.
– Вы берете и больше, чем тысячу фунтов? – А вы, мосье?
– Я так послушно вам позирую, что вам следовало бы платить мне за это.
– Что ж, вы будете вознаграждены. Как вы сами изволили заметить, у вас будет бюст работы Огюста Родена.
– Это сказала моя жена.
– Она повторяла ваши слова, мосье.
Они легко понимали друг друга, и их обоюдное уважение заметно возросло. Огюсту очень нравился этот бюст, а Шоу с огромным интересом следил, как работает скульптор. Кронциркулями, с точностью до миллиметра, он измерил черты лица Шоу. Заставил лечь лицом вниз, осмотрел и ощупал затылок, шею, уши. Попросил Шоу лечь на спину и столь же внимательно изучил его лицо, ощупал своими чувствительными пальцами. Затем посадил Шоу так, что лицо писателя оказалось на уровне его глаз, и продолжал изучение и измерение головы. После чего он обрел уверенность и сделал десяток глиняных слепков, соблюдая точно выверенные размеры. Шоу умолк, пораженный такой точностью, а Огюст с минуту задумчиво смотрел на него и наконец сказал:
– Это пластика, а теперь надо передать выражение. А оно у вас без конца меняется.
Шоу спросил:
– Вы считаете, что ни один бюст не может передать изменчивости модели?
– Да, – ответил Огюст. – Все зависит от позирующего. Если позирующий хочет, чтобы ему польстили, как предпочитает большинство, бюст в таком случае получается фальшивым. А если он дает свободу скульптору, позволяет лепить то, что тот видит, полагаясь на свою наблюдательность и мастерство, заказчик, возможно, останется недоволен портретом, но портрет получится правдивым.
Огюст провел пальцами по коже Шоу, а затем по глине, чтобы ощутить тепло модели и убедиться, что линии лица переданы точно. Шоу сидел, погруженный в задумчивость.
Теперь Огюст лепил в лихорадочном темпе, уловив выражение, которое искал. День шел на убыль, тени удлинились. Шоу сидел, сосредоточенно следя за пальцами мэтра. Наконец скульптор произнес:
– Спасибо, мосье, спокойной ночи, – Шоу был уверен, что теперь бюст закончен.
Но на другой день Огюст возобновил работу; он стал делать новые варианты и не прикасался к бюсту, над которым трудился накануне. Шоу казалось, что эти новые бюсты он делает в стиле Кановы, Бернини, Донателло, Фидия, и он сказал:
– Я предпочитаю бюст, который вы сделали вчера. Он в стиле Родена.
Огюст приостановился.
– Согласен. Но надо попробовать еще несколько стилей, чтобы быть полностью уверенным.
– Теперь вы закончили?
Огюст удивленно посмотрел на Шоу. Как можно быть таким бестолковым, говорил его взгляд.
Для Огюста Родена, пока жива сама модель, бюст никогда не может быть закончен, подумал Шоу. Он спросил:
– Я хочу сказать, можно мне взять его с собой?
– Да, мэтр, можно ли взять его? – вставила Шарлотта.
– Вам нравится, мадам? – спросил Огюст, сам удивляясь своему вопросу. Его мало интересовало теперь чужое мнение.
– Да. Вы передали новое, совсем не известное мне выражение. Я не поверила, когда вы сказали, что у мужа есть что-то от Христа, но теперь понимаю, он может быть и таким, какую бы маску ни носил.
Шоу молчал. Он был смущен, скульптор обнаружил ту сторону его натуры, которую он скрывал, чтобы быть менее уязвимым.
Шарлотта спросила:
– Мэтр, можно взять бюст?
– Вы хотите иметь его в бронзе или в мраморе?
– А как, по-вашему, лучше?
– Я сделаю и в мраморе и в бронзе, – внезапно сказал он. – Нет-нет, доплачивать не придется. Это доставит мне удовольствие.
Шоу не мог удержаться от шутки:
– Бюст величайшего писателя, выполненный величайшим скульптором.
Огюст пожал плечами.
– Это решит время, которое порой бывает справедливым.

2

На следующий день Огюст спросил Рильке, не искал ли кто-нибудь из важных людей встречи с ним в последнее время.
– Нет, я отвечал всем, что вам необходимо закончить важный заказ, – сказал Рильке. – Только один посетитель был весьма настойчив – нервный пожилой мужчина, Андре Шоле. Он, видимо, обиделся, когда я сказал, что вы заняты.
– Как так? – взорвался Огюст. – Шоле защищал меня во время «дела Бальзака», он подвергал себя огромному риску!
– Откуда мне знать? – Рильке был сбит с толку, он никогда не слышал о Шоле.
Смерив его гневным взглядом, Огюст сказал:
– Вам бы надлежало знать, это ваша обязанность. Шоле мой большой друг и талантливый писатель. Имя его достаточно известно. Когда он обещал зайти?
– Он не сказал, мэтр.
– Какая нелепость!
Рильке почувствовал себя ужасно. Не может он выдерживать такое напряжение. С каждым днем его обязанности становились все запутаннее и сложнее. Люди осаждали Медон, добиваясь свидания с мэтром, а тот запрещал пускать к нему кого бы то ни было; корреспонденция накапливалась, и вся вина валилась на секретаря. «Мэтр, видимо, просто болен», – решил Рильке.
Обнаружив как-то письмо, которое Рильке не показал ему вовремя, Огюст вышел из себя. Рильке пытался объяснить, что письмо лишь накануне получено и не такое уж важное, но Огюст не желал слушать.
Родену попалось на глаза письмо от молодого английского художника Ротенштейна По-видимому, имеется в виду Ротенштейн, Уильям (1872–1945)-английский живописец, график, коллекционер и историк искусства.

, с которым он был в дружеских отношениях, адресованное Рильке. Это показалось мэтру предательством – секретарь отнимает у него друзей.
– Да это настоящий грабеж! – закричал он.
– Я вовсе не хотел вас обидеть, мэтр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215