Марк открыл холодильный шкаф.
– Есть только яблочный.
– С удовольствием выпью.
Налив стакан охлажденного сока, Марк передал его Ильмарссону. Тот поблагодарил и сделал глоток.
– Тебя, наверное, раздражают мои частые визиты на твои уроки.
– Вовсе нет, – ответил Марк совершенно искренне. – Даже наоборот – при вас ребята меньше шалят.
– Но в любом случае, с завтрашнего дня это прекратится, – продолжал Ильмарссон. – Я закончил свою инспекцию и доволен ее результатами. Должен сказать, что неделю назад я не был уверен, потянешь ли ты руководство практикумом, учитывая твою молодость и загруженность собственной учебой. Но теперь вижу – тебе это по силам. Так что я принял решение не искать на следующий год еще одного ассистента. Вы с Андреа меня вполне устраиваете.
Сердце Марка буквально запрыгало от радости.
– Спасибо за доверие, главный мастер, – сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал не слишком самодовольно. – Я вас не подведу. – Затем помялся секунду и осторожно спросил: – Значит, мастер Викторикс уже точно не вернется в школу?
– Да, уже точно, – подтвердил Ильмарссон. – Ему пришлось покинуть Торнинский архипелаг. Жаль, конечно, терять такого опытного учителя, но ничего не поделаешь. Надеюсь, Андреа достойно заменит его.
Марк молча кивнул, а про себя отметил, что главный мастер искренне, без всякого притворства сожалеет об отъезде (или, скорее, бегстве) Викторикса. И причиной тому были отнюдь не его педагогические таланты – просто Ильмарссону по какой-то неизвестной причине было выгодно держать при себе разоблаченного черного мага. Но зачем – для Марка оставалось загадкой. Сколько он ни думал об этом, ответа не находил…
– Да, кстати, – произнес Ильмарссон уже другим тоном. – Я зашел поговорить не только о твоей работе, но и об Андреа.
Марк почувствовал, что неудержимо краснеет.
– А что Андреа?
– Я знаю, что она нравится тебе, – сказал главный мастер, проникновенно глядя на него. – И знаю, что ты тоже ей нравишься. Все это естественно для молодых людей, и мне, старику, негоже вмешиваться в ваши отношения. Тем не менее я хотел бы кое о чем тебя попросить.
– Да, главный мастер?
– Будь с ней помягче, постарайся не обижать ее. – Ильмарссон немного помолчал. – Понимаю, моя просьба звучит несколько странно, ведь Андреа старше тебя на пять лет и, по идее, может сама за себя постоять. Однако тут случай особый. Я не вправе посвящать тебя в эту историю, скажу лишь, что в свое время она сильно пострадала из-за одного мужчины, и последствия пережитой травмы до сих пор дают о себе знать. А я, будучи в некотором смысле опекуном Андреа, чувствую свою ответственность за нее. Так что подумай хорошенько, Марк, разберись в своих чувствах – это у тебя серьезно или просто мимолетное юношеское увлечение.
– Ну… я… – сбивчиво начал Марк, но потом взял себя в руки и на одном дыхании выпалил: – Поверьте, главный мастер, для меня это серьезно, очень серьезно.
– Что ж, будем надеяться. – Ильмарссон поставил на письменный стол недопитый стакан сока и поднялся из кресла. – Ладно, мне пора уходить. Я сказал тебе, что хотел, а ты уж сам решай, прислушаться к моим словам или нет.
Проводив главного мастера и закрыв за ним наружную дверь, Марк вернулся в кабинет, подошел к окну и поднял раму. Ночной ветерок обдал приятным холодом его пышущее жаром лицо и помог собрать разбежавшиеся в смятении мысли.
– Обидеть ее? – прошептал он в темноту. – Нет, никогда! Ни за что…
Справа раздалось тихое мяуканье, послышался легкий шелест кошачьих шагов по карнизу, а в следующую секунду на подоконник вскочила Карина. Мурлыча, она потерлась головой о мантию Марка. Он погладил ее и взял на руки.
– Что, нагулялась? Надеюсь, ты не голодна? Но от молочка, конечно, не откажешься.
Днем школьные кошки питались на кухне, где повара им ни в чем не отказывали, а вдобавок на ночь выставляли в хозяйственном дворе миски с оставшимися после ужина мясными объедками. Тем не менее когда Марк налил в блюдце молока, Карина принялась лакать его с отменным аппетитом.
А сам Марк устроился за письменным столом и раскрыл книгу «Основы философии языка». Этот предмет и Марк и Андреа считали невероятно скучным и абсолютно бесполезным, поэтому решили не тратить на него время своих совместных занятий, а изучать по отдельности, когда выпадает свободное время. К тому же для получения степени бакалавра естествознания и колдовских искусств не требовалось сдавать экзамен по философии языка – достаточно было простого зачета.
– Кстати, Карина, – отозвался Марк, – тут как раз говорится о тебе. Сравнивают тебя с вишней.
Кошка подняла голову, мельком взглянула на него и вновь принялась лакать молоко.
– Не интересует? – спросил Марк. – И правильно. Полная бредятина!
В книге было написано:
«…Когда вы говорите о кошках и коврике (кошка сидит на коврике), вы, быть может, имеете в виду вишни и деревья (вишня висит на дереве). Различие в указании не будет проявляться для двух этих интерпретаций, поскольку все, в чем уверен один человек (некоторая кошка сидит на некотором коврике), выражается предложением, которое в интерпретации другим человеком есть нечто, в чем уверен уже он (некоторая вишня висит на некотором дереве). Всякий раз, когда один человек говорит о кошках, он может иметь в виду то, что другой человек называет вишнями, и наоборот. И если один человек собирался бы сказать, что кошка сидит на коврике, другой человек согласился бы, поскольку считал бы, что первый человек говорит о том, что вишня висит на дереве. Иными словами, может быть достигнуто полное согласие между двумя людьми относительно того, каковы факты мира, то есть относительно того, какие предложения являются истинными, и все же тот факт, что, когда один человек говорит о кошках, другой говорит о том, что первый называет вишнями, может не проявиться ни в чем…»
Прочитав еще две страницы подобных рассуждений, Марк раздраженно захлопнул книгу и встал из-за стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100