Несмотря на все старания, он не мог скрыть удара, нанесенного его гордости и тщеславию.Попав в плен к французам при взятии ими Маленького форта, выстроенного на берегу Огио, он был отведен в фортДюкэн, где и содержался пленником под честное слово. Но, благодаря установившемуся образу действий англичан в Америке, он и не думал вовсе о том, что обязан сдержать данное им обещание.Ровно восемь дней тому назад он бежал из форта и присоединился к английскому отряду, мечтая об отмщении за поражение, нанесенное ему и его солдатам.Его дурное расположение духа увеличивалось еще вследствие укоров совести — хотя прапорщик Уард и был сыном Альбиона, но тем не менее у него была и совесть.Уард только и думал о той минуте, когда ему представится случай жестоко отомстить за все, что ему, по его мнению, пришлось вынести во время сорокавосьмидневного плена, когда он пользовался свободой только на словах.Но французы — такие жестокие и неумолимые враги Англии!Оканчивая ужин, прапорщик, по крайней мере, в двадцатый раз рассказывал своему начальнику о перенесенных им притеснениях во время нахождения в плену и о том, каким опасностям он подвергался во время бегства по пустыне.Майор Вашингтон, по-видимому, с глубоким вниманием слушал его, хотя чуть заметная улыбка по временам и подергивала углы его губ. Прапорщик, в пылу своего рассказа даже и не подозревал, что за этим притворным вниманием скрывалась ни перед чем не останавливающаяся воля.Если бы молодой офицер не имел основательной причины слушать болтовню старого вояки, он давным-давно бы отделался от него под каким-нибудь предлогом.Когда Уард окончил, наконец, свое повествование, начальник дал ему время подумать о пережитых им несчастьях.— Итак, сэр, — холодно сказал наконец Вашингтон, — вам пришлось немало страдать по вине французов?— Да, господин майор, — отвечал пылко прапорщик, — очень много!— И вы злы за это на них?— Как и каждый настоящий англичанин.Сардоническая улыбка снова появилась на устах молодого офицера. Может быть, он думал в эту минуту про себя, что если англичане считают себя вправе ненавидеть французов, то американцы, со своей стороны, имеют также полное право ненавидеть англичан.Старый прапорщик, между тем, продолжал:— Я поклялся в непримиримой ненависти к этим проклятым любителям супа и надеюсь исполнить свою клятву на днях.— Когда? — спросил Вашингтон, не изменяя своего равнодушного тона.— Черт возьми! Как только будет объявлена война.— Что вы сказали, мистер Уард?— Я говорю: как только война…Молодой человек не дал докончить фразу Уарду, совершенно сбитому с толку восклицанием своего начальника, и прапорщик тщетно ломал себе голову: какую глупость мог он сказать.— Да разве не объявлена еще война между Францией и Англией? — с прекрасно разыгранным удивлением спросил Вашингтон.— Насколько я знаю, пока еще нет, — пробормотал Уард, — и я не понимаю, каким образом в мирное время или, по крайней мере, во время перемирия я буду иметь возможность…— Мирное время, сэр, это дело совсем другое… но теперь у нас война в полном разгаре!— Война в полном разгаре?!— Конечно.— Вот так штука! Клянусь честью! Значит, все это произошло в то время, пока я рыскал по лесам… Вы простите меня, я ровно ничего не знал о настоящем положении дел.— Я извиняю вас; хотя совершенно не понимаю вашего неведения и удивления.— Итак, война объявлена?— Да.Уард весело потер себе руки.Начальник смотрел на него одним уголком глаза. Он раздумывал с минуту, затем с неуловимым оттенком иронии в голосе продолжал.— Любезный прапорщик, — сказал он, — я с сожалением вижу, что у вас совсем нет памяти.— Я, майор, ничего не забываю… из того, что я знаю, — отвечал Уард, самолюбие которого было сильно задето этими словами.— Этого недостаточно, — продолжал Вашингтон в том же тоне. — Нужно уметь угадывать и то, что вам неизвестно.— Но я вас не понимаю, майор.— Зачем мы здесь?— Зачем?— Да.— Клянусь моею душой и совестью, майор, я этого не знаю.— Не может быть.— Клянусь честью, я говорю правду!Вы не понимаете меня, мистер Уард, только потому, чтоне желаете меня понять, — сказал молодой человек с плохо скрытою досадой.— Я смиренно прошу у вас в этом прощения, сэр, но привсем моем желании не могу понять ваших слов — вы слишком высокого мнения о моей прозорливости.— В таком случае я вам все сейчас объясню. Прапорщик Уард с любопытством вытаращил глаза и вытянул шею.— Надеюсь, вы согласитесь со мною, мистер Уард, что мы находимся на французской территории?— В этом не может быть ни малейшего сомнения.— Хорошо. Теперь скажите мне, каким образом попали мы сюда — по приглашению или же вторглись сами, рассчитывая на свою силу?— Но… — колебался старый офицер.— Я жду вашего ответа.— Мне кажется, что нас не приглашали…— И вы совершенно правы. Затем, не делали ли мы несколько времени тому назад попытку построить форт на Огио и прочно водвориться там?— Это тем более верно, что командование над этим фортом вы поручили мне.— Французы напали на вас?— Да, майор.— Уничтожили ваш форт?— Совершенно.— И взяли в плен вас и бывших с вами солдат?— Я не могу отрицать этого.— Ну? — холодно спросил Вашингтон.— Очевидно, что… — отвечал смущенно Уард.— По моему мнению, этим самым положено, и весьма определенно, начало неприязненным действиям.— Начало, да.— Надеюсь, вы теперь и сами убеждены, что Англия ведет в Америке войну с Францией, хотя формального объявления войны и не было.Уард подумал несколько времени и затем сказал:— Война ведется ведь только с нашей стороны.— Как только с нашей стороны? — вскричал майор. — Разве мы первые начали неприязненные действия?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63