Но в НАТО нас не ждут. В ближайшие годы этот путь вряд ли станет реальным.
Второй путь — строительство новой мощной оборонительной системы. Уже на своих границах. В перспективе — на военных базах стран СНГ, которые придётся брать в дорогую аренду. Но на этом пути есть одна серьёзная проблема — позиция бывших советских республик. Их сейчас пытаются во что бы то ни стало отрезать от России, от её влияния. В том числе и с помощью особых отношений с НАТО. Между тем миллионы граждан этих стран работают и живут сейчас в России. Экономика ближнего зарубежья получает от нас постоянную подпитку в виде товарного рынка, энергоносителей, налоговых и таможенных льгот. Такой двойной стандарт по отношению к нам абсолютно недопустим.
Возможно, оба варианта могут оказаться не взаимоисключающими. Но нащупать свой точный путь можно только в постоянном политическом диалоге, а не в изоляции. Изоляции нельзя допускать ни в коем случае.
…Я вынул из нагрудного кармана пиджака уже ненужный текст выступления. Самолёт снижается, берет курс на «Внуково». Вот и все.
Кончилось. Да, немножко грустно.
…Но я верю, что Путин не потеряет главного ориентира России — уникальность её роли в мире и вместе с тем полная интеграция в мировое сообщество.
Видит Бог, я этот ориентир никогда не терял.
ПАРТИЯ ЦЕНТРА — «ЕДИНСТВО»
После того как Владимир Путин был назначен исполняющим обязанности премьер-министра, а затем утверждён Думой на этом посту, я стал искать решение следующей политической задачи — победы на выборах.
Да, рейтинг Путина непрерывно рос. Но после парламентских выборов, на которых политологи прочили успех партии коммунистов и блоку Лужкова-Примакова «Отечество — Вся Россия», ситуация могла измениться.
Не имея на этих думских выборах близкой себе по духу, по-настоящему центристской, консервативной партии, Владимир Путин рисковал дать своим соперникам огромную фору. Любой успех сильно «накачивает», усиливает участника предвыборной гонки, тем более такой крупный, как успех на выборах в Думу.
…Но даже если парламентские выборы и не смогли бы сильно повлиять на исход президентских, что с того? Разве сможет новый президент нормально работать с Думой, строить нормальную экономическую политику, если ему по-прежнему будет противостоять оголтело ожесточённый парламент? А судя по дикой информационной кампании последних месяцев, кампании, в которой наши оппоненты прибегали к самым запрещённым приёмам, это будет именно так.
…Нет, в Думе у будущего президента должна быть наконец настоящая поддержка. Иначе Путину придётся мучиться, как мне, долгие годы. Нормальную страну без нормальных законов не построишь.
Значит, нужна партия.
Как писали газеты, которые поддерживали Лужкова и Примакова, «очередная партия власти». Да, действительно, очередная…
На первых выборах в Думу в 1993 году интересы президента представляла партия «Выбор России», организованная Егором Гайдаром и его сторонниками, демократами «первого призыва». Что казалось вполне логичным на волне событий октября 93-го, жёстких антикоммунистических настроений, связанных с неудавшимся путчем. Но как идеология власти антикоммунизм уже исчерпал себя. Людям нужен был какой-то позитив, надёжность. Увы, гайдаровские реформы были крайне непопулярны, а самое главное — Егор Тимурович не был похож на харизматического лидера. Это понимали все. И тем не менее другой партии, на которую мог бы опираться президент, у нас тогда не было.
В 1995 году новую «партию власти» возглавил Виктор Черномырдин. Её новизна была именно в ставке на центризм, на умеренно-либеральную идеологию, на приоритеты государства. «Государственная» партия, «Наш дом — Россия», конечно, опиралась на государственных людей: крупных хозяйственников, губернаторов, чиновников. И это был явный, очевидный прокол. Такой тонкий политический инструмент, как партия, призванная отражать интересы больших социальных групп, не может настолько в лоб строиться на властной вертикали. Партия премьера Черномырдина, как и партия Гайдара в 93-м году, оказалась в парламенте в явном меньшинстве. Это было очень плохо и для авторитета власти, и для экономики, и для всей системы гражданского общества. Вместо политического диалога мы имели все эти годы яростную борьбу красной Думы — с президентом.
… Оглядываясь назад, я думаю, что в этих неудачах были виноваты не конкретные лидеры или обстоятельства, не политическая конъюнктура тех дней. Вернее, не только это. Но… и я, моё отношение к Думе. Теоретически я понимал, что парламент — важнейший инструмент демократии. Но практически, уже начиная с горбачевского съезда народных депутатов 1989 года, на всех этих бесконечных заседаниях я видел рядом с собой сплошных коммунистов, видел все те же до боли знакомые лица, видел очевидную, ничем не скрываемую (даже ради приличия) ненависть к реформам и переменам. Отношение к нашему парламенту как к чему-то априорно коммунистическому никогда не покидало меня.
Я считал, что двигать реформы вперёд можно и так, с помощью политической воли. Но год за годом убеждался в том, что эта Дума, вызывающая в обществе только смех, смешанный с тоской, умудряется при этом жёстко и негативно влиять на положение в стране. Не были приняты крайне важные для страны, фундаментальные для развития экономики законы и тем самым заблокированы важнейшие решения правительства. Нереальный бюджет, составленный депутатами, каждый год тяжким грузом висел на экономике.
Словом, я обязан был исправить эту тотальную ошибку. Хотя бы в самом конце моего второго президентского срока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130