— уже ни холодно, ни жарко…
Покамест я размышлял над своей горькой судьбой, не видя, как избежать негативных последствий, Кармела уверенно крутила баранку. Я вчера вез ее куда как комфортнее, хотя и медленнее. Руки, пристегнутые к дуге тента, давали некоторое представление о том, каково было подданным Петра Великого при подвеске на дыбу. Их тоже дергали и трясли, добывая разные ценные признания. Но у них хотя бы был шанс во всем признаться и по-быстрому остаться без головы. Меня же Танечка ни о чем не спрашивала, а попросту гнала «уазик» по проселкам, не обращая внимания на рельеф дороги и на то, что при каждом толчке на ухабах все мои суставчики, от запястьев до плеч, испытывали некий дискомфорт.
Смеркалось, когда мы выехали из леса, и Карме-ла повела «УАЗ» по бывшим колхозным, а ныне хрен знает чьим полям. Но примеченного мной некогда населенного пункта Кулешовка что-то не наблюдалось. Танечка явно шла другим путем, точно следуя заветам родного вождя мирового пролетариата. И при этом, точно так же, как вождь, кое-кого тащила с собой насильно. Не будь этим «кое-кем» лично я, возможно, меня это не так бы беспокоило…
Конечно, Таня здешние места знала — задним числом я даже заподозрил, что она и о «лежке» Джека имела представление, — потому и ехала весьма уверенно. Она покатила по какой-то лесной дороге, свернула вправо, потом влево, опять вправо… Я почуял, что безо всякой повязки на глазах потерял ориентацию и вообще не имею представления о том, куда меня везут.
— Страшно? — спросила Таня с некой игривостью в голосе.
Мне было не то чтобы очень, но около того. Я этого и не стеснялся, а потому ответил:
— Вообще-то да. Страшно интересно! По-моему, я как-то невзначай процитировал рекламу, только забыл, чего именно.
— Заложником никогда не был?
— Да вроде бы не бывал. Правда, одна дама лет десять назад надо мной издевалась почти так же, хотя наручники и не надевала.
— Интересно… И где же это было?
— На яхте в Карибском море, — сказал я чистую правду, но таким тоном, чтобы ей показалось, будто я вру и вообще говорю несерьезно.
— Надо же… Как же ты сподобился?
— Да так… — произнес я, раскачиваясь на своей подвеске. — Игра случая…
Таня притормозила, вышла из машины и отбежала к кустикам. Нет, она все же была обыкновенным-живым человеком, хотя поведение ее сильно отдавало ненормальностью.
Вернувшись, она своим вполне обычным, то есть девчоночьим, голосочком спросила, опять-таки с какой-то детской непосредственностью:
— Тебе не надо?
Мне было надо, и Таня выполнила все то, что обещала перед нашим отъездом с разгромленной «лежки». В то время, как она поливала травку из моего шланга, не демонстрируя особой брезгливости, я позволил себе немного поиздеваться над ней, спросив:
— Ты случайно медсестрой в больнице для безруких не работала? Ужасно ловко получается…
— Нет, — ответила Таня, — случайно не работала. Но если можно забесплатно подержаться, почему бы нет?
— Слушай, а тебе действительно меньше трех уже мало?
Таня посмотрела на меня с нескрываемым удовлетворением. Похоже, что она долго ждала моего вопроса на эту тему.
— Если по правде, то мне вполне одного тебя хватило бы. Но мне было нужно, чтоб и Кот, и Джек на пленку попали…
— Так, значит, у тебя этот трах был не просто для души?
— И даже не для тела. Просто мне нужно, чтобы у твоего папочки было наиболее полное представление о ситуации. А то он, чего доброго, нас не поймет или не захочет понять.
— Ты имеешь в виду, что он тебя не поймет? — поправил я.
— Пусть так. Главное, чтоб он понял — я без тормозов.
«Ну и ну!» — подумал я.
Она вновь усадила меня на место и села за баранку. «УАЗ» покатил в полутьме, солнце уже село, во всяком случае, из-за деревьев не
просматривалось. Мелькнула в кустах какая-то неясная фигура, но вряд ли онауспела нас рассмотреть. Навстречу не попалось еще ни одной машины или прохожего. Похоже, что Таня откопала в густонаселенном Подмосковье совершенно безлюдную трассу. К сожалению, я забыл начальные цифры на спидометре, а потому только мог предположить, что мы прокатились уже не меньше, чем на полсотни километров от «лежки». Припоминая карту Московской области, я сообразил, что мы ни разу не пересекали ни железных, ни шоссейных дорог. Это означало, что мы находимся все в том же северном секторе между Ярославской и Савеловской железными дорогами или, что почти одно и то же, между Ярославским и Дмитровским шоссе. Но между этими дорогами есть немало асфальтированных участков. Нам не попадался пока ни один. Похоже, что Кармела попросту кружила по лесу, вкручивая мне мозги.
Но опять я ошибся.
Она хотела, чтобы я не запомнил дорогу, но при этом вовсе не ехала наобум Лазаря. У нее действительно имелось надежное место, чтобы меня спрятать и начать с моим неутешным родителем деловой торг.
Она привезла меня в какой-то старый, покосившийся и замшелый деревянный коровник, заброшенный и давно уже ни коровами, ни людьми не посещаемый. Он стоял на опушке леса, а впереди маячило несколько изб. В окнах не светился ни один огонек, да и вообще было заметно, что место нежилое: слишком много кустов и слишком мала была прогалина, на которой стояли здания.
— Что-то стало холодать, — заметил я. И не мудрено. Я ведь был по-прежнему в одних плавках, а уже совсем стемнело. Подмосковье все же не Африка и даже не Крым, ночи и летом прохладные.
— Это намек на то, чтобы дать тебе одежду? — ухмыльнулась Таня после того, как «уазик» вкатился в торец коровника и очутился посреди бурьяна, буйно разросшегося внутри сооружения на богато удобренном некогда земляном полу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165