С другой стороны, он знал, что матросами двигало чувство справедливого гнева. На чашах весов его души качалось чувство долга и чувство признания правоты людей, вступившихся за свое достоинство. И он принял пост капитана из рук своих матросов. Но он согласился принять его с условием, что они не станут на путь пиратства и пролития христианской невинной крови. Они решили высадиться где-нибудь на пустынном берегу и основать поселение, где можно было бы в поте лица добывать хлеб насущный и жить в христианском братстве, любви и смирении. Падре, который был на корабле, вначале осудил лейтенанта, но затем, поразмыслив, счел, что иного пути наставить взбунтовавшихся матросов на путь истинный, нет. Он благословил, хотя и с болью в сердце, затею лейтенанта.
Корабль направился к берегам Америки, но на пути туда обнаружил остров, не обозначенный на картах…
— Это был наш остров? — догадалась Росита.
— Да, подружка, это был именно этот остров! Корабль их вошел в ту самую бухту, на берег которой мы сейчас идем. Они стали исследовать остров и обнаружили вот эту речку. А в ней оказался золотой песок. Такой, как мы видели в подвалах. И тут моряками овладела жажда богатства. Причем первым, кто поддался этому искушению, был падре. Лейтенант и половина команды занялись строительством дома, а падре, позабыв о бескорыстии, кинулся в золотоискательство вместе с другими. Они не ссорились между собой, потому что вроде бы все делали сообща. Песку они намыли целые мешки. Но на что истратить золото? И они стали скупать все, что имело хоть какую-то ценность: утварь, инструменты, оружие, скот, вино, перец, книги, картины, статуи и еще, и еще, и еще… Здесь был их склад, а за покупками они плавали на корабле иногда даже в Европу. Они накупили всего, построили дом и превратили его в крепость, забили все погреба и подвалы… Но это богатство почему-то казалось им недостаточным, и однажды они поддались соблазну и ограбили голландских купцов. Потом они еще и еще ходили на грабеж и запятнали себя кровью… Однажды, поддавшись укорам совести, бывший лейтенант написал и отправил с верным человеком письмо своему брату…
— Который был вашим отцом?! — вскричала Росита. — Господи! Значит, эта бумага из шкатулки…
— Да! — выдохнула донья. — Бумага, которую мы так долго прятали от О'Брайена, — то самое письмо. В нем мой бедный дядюшка писал, что раскаивается в своих грехах и просит прислать на остров, сюда, корабль или даже эскадру, чтобы уничтожить пиратов и отдать все золото в королевскую казну, а также на нужды святой церкви… А все остальное свое имущество он завещал моему отцу. Но отец мой, человек нерешительный, а кроме того, имевший в последние годы жизни довольно неустойчивое положение при дворе, получив это письмо, решил не оглашать его. Он думал, что брат его либо сошел с ума, либо заманивает в ловушку. Так это письмо пролежало в шкатулке два года, пока мои любезные братья не приступили к дележу наследства… Господи, как же они тогда были похожи на воронов, дерущихся над падалью! Письмо они не нашли.
— А тот человек, что передал письмо, разве он не рассказал им о нем? — спросила Росита. — Да и отец мог его расспросить…
— Тот человек принес письмо после долгих скитаний и умер в тот же день, как добрался до нас. Только теперь я узнала, что его звали Антонио… Когда братья велели мне либо искать жениха, который возьмет меня без приданого, либо уходить в монастырь, я подговорила Роситу, и мы сбежали. Я украла у братьев немного денег и при этом случайно унесла с собой эту шкатулку… Но братья стали искать меня, и мы с Роситой поплыли в Америку.
Но вместо Вера-Крус, где у меня были родственники, мы попали на корабль О'Брайена… И когда я оказалась у него на корабле, то узнала, что он не случайно перехватил корабль, на котором мы ехали в Америку… Оказывается, был еще кто-то, не известный мне, кто знал о письме дядюшки моему отцу. Этот человек, спустя несколько дней после моего побега, приехал в Сарагосу и рассказал о письме моим братьям. Они пустились за мной в погоню, взяв с собой этого человека, большого, между прочим, пройдоху. Он выманил у моих глупых братьев порядочно денег и удрал. При этом он выследил нас и сообщил о нашем отплытии О'Брайену, кораблю которого удалось стать на якорь в гавани Кадиса. О'Брайен вышел в море вслед за судном, на котором мы плыли, и захватить его ему не составило труда. После этого мы долго таскались по морю. О'Брайен, которого я обожествляла, все время был галантен и развлекал меня своей любовью, но я заметила, что он все чаще и чаще заводил разговор о письме из моей шкатулки. В ночь, когда мы снялись с якоря, он впервые прямо и довольно грубо потребовал от меня отдать ему это письмо. Наверно, в конце концов, он применил бы силу, но случай помог мне…
— А все же, сеньора, — заметила Росита, — вам было горько, когда он бросил нас на горящем судне…
— Верно… — сказала донья и, тряхнув головой, добавила: — Но все равно я его не прощу…
Мы уже миновали речку и шли теперь по берегу бухты.
— Так вот, — продолжала донья, — из письма я поняла, что полгода назад один тип поднял бунт на этом острове и угнал корабль, оставив моего дядюшку здесь, больного и слабого. Тот долго держался, но, когда наконец понял, что наступил его конец, составил предсмертное письмо, где завещал все, что было тут, первому, кто найдет этот остров, поскольку уже не надеялся, что сюда прибудет мой отец, затем запер все двери и положил под них ключи. А сам сел в лодку и уплыл в море, чтобы никто не искал его тело. И, судя по дате на письме, приехали мы сюда вскоре после его смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165