В этом почтенном кандидате наук жили добрые гены шабашника Чебакова, да и тот, поди, в гробу перевернулся бы, если б услышал, что бормочет его любимая доченька в минуты страсти… Самое нежное слово из этой серии было «засранец», но куда чаще сыпалось более крутое. Я тоже не опускался ниже «козы драной», и Ленку это заводило даже сильнее, чем меня. Подозреваю, что и сама она матюкалась именно для того, чтобы раскрепоститься и раскомплексоваться… Кроме того, она за последние несколько лет насмотрелась немало эротики и самой прямой порнухи, отчего приобрела привычку стонать и корчиться, будто ей кишки выпускают. Мне это тоже нравилось слушать, хотя иногда выходило слишком громко. Правда, дети спали на втором этаже, вроде бы и звукоизоляция у нас была не такая, как в «хрущобе», но все-таки однажды, когда Ленка особенно сильно взвыла, прибежал перепуганный Колька, и пришлось ему объяснять, что «мамочке плохой сон приснился».
Два таких крика, может быть, чуть потише, Ленка испустила и сегодня. Я продолжал свою бурную деятельность, но она вдруг сказала совершенно серьезным и нормальным голосом:
— Притормозите, мистер Баринов. Мне — хватит.
Я опешил, не зная, чего сказать, и остановился. Из гостиной донесся глубокий вздох Зинки.
— Вылезай… — упираясь мне в плечи, велела Лена. — Надень резинку и иди к Зинке. Не слышишь, как она мается?
— Интересное кино… — пробормотал я. — А она меня не огреет чем-нибудь?
— Не огреет. Иди, говорю!
А почему бы и нет? «Толкушка» вроде бы не устала… Я вышел в гостиную и подошел к дивану. Зинка уже не стонала, а только тяжело, напряженно дышала. Она ничего не говорила и ничему не удивилась, только быстро распахнула халат, под которым ничего уже не было, а потом откинула подогнутое правое колено на спинку дивана.
Я удивился еще раз, насколько они были похожи, и на ощупь, и по запаху. «Толкушка», на сей раз упакованная в средства защиты, особой разницы не почувствовала, да и вообще было впечатление, что Ленка не осталась в спальне, а перелегла на диван. Зинка тоже ругалась и стонала, но поменьше, хотя и более зло. Похоже, что ругала она даже не меня, а Мишку, который развлекался где-то, по своему парижскому обычаю. Я тоже ругался, и не потому, что хотел сделать Зинке приятное, а потому, что терпеть не мог работать «за себя и за того парня»…
Но финал вышел хороший, поджаристый, кусачий. Взмыленная Зинка поцеловала меня в ухо и прошептала:
— Спасибо! Ты настоящий друг, Димуля…
— Заходите еще… — усмехнулся я.
— На днях, — пообещала Зинка. — Если мой кобелина не уймется, я к вам переберусь… Ладно, пошла к себе. Спите спокойно, дорогие товарищи!
Запахнув халат, она отправилась в свое крыло, а я, сполоснувшись под теплым душем, полез под бочок к законной жене. Она спокойно и безмятежно спала. То же самое пришлось сделать и мне. Никаких кошмаров и дурацких снов я не увидел…
КОМИТЕТЧИК Утро настало часов в двенадцать, когда нормальные трудящиеся уже готовятся к обеду.
В постели я остался один — Ленка ушла на работу. Работала она в частном, но тем не менее капитально-закрытом учреждении, где наш Чудо-юдо был главным начальником. Официально заведение называлось «Центром трансцендентных методов обучения». Там же паслась и Зинуля. Я догадывался, чем они там занимаются, поскольку помнил, что Сергей Сергеевич разрабатывал еще десять лет назад. Сейчас все это спонсировалось фирмой «Барма» — во всяком случае, так считалось. Конечно, я не очень этому верил, так как у меня не было впечатления, что «Барма» имеет такие прибыли. У меня были разные подозрения, но я их держал в таких глубинах мозга, что они ни разу не всплывали наружу. Меня все это никаким боком не касалось, своих дел было полно, а потому залеживаться было некогда. Прежде всего надо было слегка размяться, поэтому я надел кроссовки, спортивный костюм и собрался сделать пробежечку.
В гостиной ворочалась с пылесосом и мебелью чернокожая девица в голубой униформе и совсем по-русски повязанной косынке на голове. Это была Зейнаб, сомалийская беженка, которую Сергей Сергеевич где-то раздобыл для экзотики. Мишка утверждал, что он ее то ли купил, то ли на что-то выменял. Большую часть времени она работала в Центре, где ее чему-то обучали, а утром выполняла обязанности горничной. Впрочем, у нее был какой-то странный график работы, и она могла появиться практически в любое время суток. То же самое было и с вьетнамкой Линь или Тинь, которая меняла сомалийку на следующий день. Обе, явно не без помощи моего отца, прекрасно и без акцента говорили по-русски.
— Дмитрий Сергеевич, — доложила Зейнаб, — Сергей Сергеевич вас ждет в спортзале. Так сказали.
— Спасибо.
…Чудо-юдо для человека, перевалившего полтинник, был здоров как бык. Он лихо разминался со стокилограммовой штангой поблизости от бассейна. Волосатые мышцы так и перли в глаза.
— Привет, сынок, — сказал он. — Все нормально?
— Как видишь… Кроме «девятки», все прошло штатно.
— «Девятка» — это ерунда. Я вчера разобрался где надо. Они что-то перепутали и водили не того, кого следовало. Получат нагоняй.
— Интересно, — хмыкнул я, — ошибочка, видишь ли, у них! А пост наблюдения с инфракрасной оптикой в доме напротив, это тоже по ошибке?
— С постом я тоже выяснил, — кивнул отец. — Там кому-то померещилось, что к нам должны приезжать некие уголовники. Пусть сидят. Никто к нам не приезжает, ты работаешь изредка по ночам… Даже удобно. Алиби всегда стопроцентное. Если, конечно, ты не будешь уж слишком высовываться… Что вы вчера выяснили?
— Предположительный заказчик — некий Славик. Телефон 289-32-13.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165