Ему повезло, и на пути к Арбату его ни разу не попытались остановить — это была какая-то мистика, такая же необъяснимая, как и его неуклонно нараставшее беспокойство.
Машины наблюдения на месте не оказалось, и Колокольчиков связался с ней по радио. Выяснилось, что Птица уже покинула свою квартиру и машина, согласно его приказу, следовала за ней до станции метро. Один из наблюдателей отправился вместе с объектом кататься на метро, но Колокольчиков не стал ждать результатов этой поездки — было единственное место, куда могла направиться Скворцова, во всяком случае, единственное, которое имело сейчас значение. Если она отправилась в парикмахерскую или в зоопарк, то Колокольчиков ничего не потерял бы, узнав об этом позже. Самым главным ему казалось другое: удастся ему поговорить с ней до того, как она встретится с Головой, или эта встреча произойдет раньше?
Он снова оторвал машину от бровки тротуара и буквально через несколько минут остановил ее в паре сотен метров от входа в «Омикрон», гадая, зачем Скворцовой понадобилось добираться на метро до места, расположенного буквально в двух шагах от ее дома. Могла бы и прогуляться... Впрочем, у нее тоже могли быть причины для спешки — она вообще любила действовать быстро, не тратя времени на долгие раздумья и плетение интриг. «Этим и берет», — подумал он, закуривая.
Тут он увидел человека, который чуть ли не бегом направлялся к его машине, стараясь сохранять при этом беспечный вид вышедшего на прогулку обывателя. Это было бы смешно, если бы не острое ощущение копившейся в воздухе опасности, о которой безмолвно кричало буквально все вокруг. Колокольчиков затянулся, и на этот раз сигарета отчетливо отдавала пороховым дымом — резкий, бьющий в ноздри кислый запах насильственной смерти.
Торопыга приблизился, и капитан опустил стекло со стороны пассажира.
— Она в «Омикроне», — сообщил запыхавшийся наблюдатель.
— О, черт! — воскликнул Колокольчиков, выскакивая из машины. — Давно?
— Минуты полторы, — ответил тот.
— Садись в машину и наблюдай, — бросил Колокольчиков уже на бегу, направляясь ко входу в клуб. Заметив, что сигарета все еще торчит у него изо рта, он выплюнул ее на тротуар. Белый цилиндрик с тлеющим красным огоньком на конце полетел, как ракета, и взорвался, рассыпав облачко быстро погасших искр.
Перед дверью «Омикрона» капитан притормозил, придав лицу озабоченное выражение, а походке деловитость. Впрочем, все его ухищрения пропали даром — в вестибюле никого не было, так что никто не обратил бы на него внимания, даже если бы он влетел сюда, как новогодняя шутиха.
Капитан остановился, пытаясь сориентироваться. У Птицы была фора в добрых две минуты — вполне достаточно для чего угодно, не исключая и убийства. Правда, кругом было совершенно, даже как-то неправдоподобно тихо, только со стороны ресторана доносился приглушенный расстоянием лязг посуды — видимо, кухня уже оживала, готовясь к вечернему светопреставлению, да топотали на сцене репетирующие кобылы из кордебалета, подстегиваемые окриками своего руководителя, балетмейстера или как он там у них называется. Похоже было на то, что он опоздал, и Катя уже беседовала с Головой — у крыльца Колокольчиков заметил знакомый «Мерседес».
— Мать твою, — шепотом сказал Колокольчиков, мучительно раздумывая, что же ему теперь делать. Лучше всего, конечно, было бы тихо выйти отсюда и вернуться в машину, чтобы дождаться Катю на улице. Он уже было повернулся, собираясь именно так и поступить, но тут до ушей его долетел звук спускаемой в туалете воды — он был уверен, что тот донесся из женского туалета. Колокольчиков колебался не больше секунды — если это была не Птица, то он легко мог притвориться пьяным, который по ошибке забрел не туда, а если это все-таки была она, то поговорить с ней лучше всего было бы в каком-нибудь уединенном местечке, вроде женского туалета, например.
Убедившись, что за ним никто не наблюдает, Колокольчиков осторожно открыл дверь туалета и вошел, испытывая при этом сильнейшее смущение. Помнится, однажды ему уже пришлось посетить подобное заведение — еще в школе, классе в шестом, когда расшалившийся приятель забросил его портфель в приоткрытую дверь женского туалета. Дело происходило во время урока, который они прогуливали, так что ни в туалете, ни в коридоре никого не было. Колокольчиков тогда вбежал, схватил портфель и пулей выскочил обратно, успев рассмотреть только то, что там не было писсуаров — одни кабинки, и ощущая, что накачан адреналином по уши, словно только что совершил прыжок с пятого этажа. Как ни странно, то же самое он чувствовал и сейчас, каким бы смешным или глупым это ему ни казалось.
Капитан ФСБ Колокольчиков, стараясь ступать как можно тише и сильно при этом стесняясь, миновал умывальную комнату и вошел в помещение с кабинками. Кабинок было четыре, и во всех четырех было тихо.
Окно в противоположной стене казалось запертым. Потеряв всякую надежду, деморализованный настолько, что перестал стесняться, капитан открыл дверь крайней кабинки и убедился в том, что она пуста. В следующей кабинке, тоже пустой, что-то привлекло его внимание, и он не сразу понял, что это был слабый запах какой-то косметики и еще чего-то — чего-то знакомого... уж не пива ли? Он сделал шаг вперед, принюхиваясь и вытягивая шею, и вдруг в его мозгу молнией вспыхнула полудогадка-полувоспоминание. Так уже было, с отчаянием подумал он, начиная оборачиваться.
Как он и ожидал, обернуться до конца ему не удалось.
* * *
— Боже, ну что за идиот, — устало сказала Катя, глядя на привольно раскинувшегося на кафельном полу Колокольчикова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120