Если за ней следил Голова, то Сундук наверняка был в курсе. «Поживем — увидим», — сказала себе Катя, но спокойнее ей все равно не стало. Нервы совсем расходились, и она не сразу сумела ухватиться за удобно изогнутую головку рычага, когда хотела переключить передачу — руки ходили ходуном, как у восьмиклассницы, которую прижал в темном подъезде незнакомый взрослый дядя. И, как и у восьмиклассницы, выбор вариантов у Кати был невелик: можно было молча задрать платьице и постараться получить удовольствие, можно было завизжать — смешно, конечно, но вдруг кто-нибудь отважится выглянуть или хотя бы позвонит в милицию, а можно было попробовать открутить дяде яйца, если хватит сил и Бог пошлет капельку удачи. Но, как и восьмиклассница, Катя просто боялась за свою жизнь.
Некоторое время она бесцельно кружила по городу, проверяя, нет ли за ней хвоста: делала бессмысленные повороты, разворачивалась там, где делать это категорически воспрещалось и вообще вела себя, как полная дура и даром жгла бензин. В результате всех этих манипуляций она пришла к выводу, что либо хвоста за ней нет, либо он состоит из совершенно фантастического количества машин, которые все время передавали ее друг другу, как эстафетную палочку. Катя не была профессионалкой и, наверное, скорее дала бы отрубить себе палец, чем согласилась бы ею стать, но догадывалась, что такое возможно, — в конце концов, в кино такое показывали частенько, а она в последний месяц убивала основную часть своего свободного времени именно на просмотр всевозможной детективной чепухи, которой навалом было в любой телевизионной программе. Бросив пить по-настоящему, она обнаружила, что время, которого ей когда-то катастрофически не хватало, на самом деле — серьезный противник и убить его порой бывает не так уж просто. Так что вариант со множеством следящих за ней машин был теоретически возможен, но лишь в том случае, если бы она была резидентом иностранной разведки или везла бы в багажнике Сундукова «Опеля» центнер чистого героина... Нет, хвоста за ней, скорее всего, не было, но это вовсе не значило, что ей удалось провести Голову или кого-то другого, кто вознамерился проследить за ее передвижениями. Но, как бы то ни было, первый раунд она выиграла — микрофон уехал вместе с Сундуком и теперь, наверное, уже пересек границу Кольцевой дороги.
«Кстати, о Сундуке, — подумала Катя. — Как бы мой напарничек не впал в беспокойство и не бросился меня искать... Пропала-то я вместе с товаром! А и пусть поищет, — решила она. — Когда хозяин микрофончика увидит, что машина возвращается в Москву, это даст ему лишний повод для беспокойства... Вот пусть и побеспокоится, не все мне одной дергаться».
Усилием воли преодолев снова возникшее искушение попросту остановить машину, выйти из нее и пойти куда глаза глядят, даже не захлопнув дверцу, Катя направила дребезжащий «Опель» прочь из города. День клонился к вечеру, на дороги вот-вот должны были повыползать жаждавшие крови проезжих гаишники, да и до цели ее путешествия было не близко — хорошо бы к утру добраться... То, чем она занималась, нравилось Кате все меньше, но приемлемой альтернативы она не видела.
Она вздохнула с облегчением, когда город остался позади и по сторонам дороги замелькали знакомые с детства подмосковные поля и перелески. Ни о каком закатном очаровании не могло быть и речи — с неба опять сыпался мелкий занудливый дождь, и казалось, что, проедь она хоть тысячу, хоть десять тысяч километров, дождь все так же будет неторопливо падать сверху вниз, разлиновывая косыми полосками боковые стекла машины и пестрой рябью блестя на лобовом.
Катя заметила, что у встречных машин уже горят фары, и, спохватившись, тоже включила ближний свет. День погас еще не до конца, но из-за повисшей в воздухе мороси видимость была отвратительной, и она едва избежала столкновения со стоявшим у обочины с погашенными габаритными огнями грузовиком. Дорога мокро блестела в свете фар, дворники уютно поскрипывали, очищая стекло, на котором немедленно, словно по волшебству, возникали новые сверкающие точки. Спать пока не хотелось, но дорога, как обычно, дала Кате ощущение покоя. Пока она двигалась, ее судьба была только в ее руках. Это была иллюзия, но иллюзия приятная, и, чтобы продлить ее, Катя включила радио.
Она сразу поймала передачу какой-то независимой радиостанции. Сначала передавали музыку — это был старый рок-н-ролл, на время поднявший ей настроение и вселивший в нее нечто вроде телячьего оптимизма, который, впрочем, быстро угас, потому что музыка кончилась и бодрый мужской голос начал с неуместными шутками и прибаутками зачитывать сводку дорожных происшествий за последние два часа, из которой Катя узнала, что погибла вместе со своей машиной — серый «Форд-скорпио», госномер такой-то, во время аварии, сопровождавшейся взрывом бензобака и сильным пожаром. «Вот так номер, Сундучище, — подумала она. — Прости. Поверь, я совсем не это имела в виду, когда предложила махнуться машинами. Интересно, может ли микрофон взорваться? Да нет, чтобы такая маленькая штуковина вдребезги разнесла машину, она должна нести в себе ядерный заряд... Нет, это ерунда. Что же это было? Нападение? Голова напал на собственный груз? Или... на меня? Или он просто наказал Сундука за то, что тот меня потерял? Не знаю, ох, не знаю... Знаю только, что все из рук вон плохо. Голова явно что-то против меня имеет... Может быть, тот очкарик и в самом деле что-нибудь ему напел про меня, из-за чего он решил списать меня в металлолом? Что-нибудь настолько серьезное, что Щукин решил даже не утруждать себя проверкой и сразу отдал „горячий“ приказ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120