Сильвер был моим первым проводником по городу. Он был в ударе, весь
излучал дружелюбие и охотно рассказывал обо всем, что нам попадалось
навстречу. Так мы бродили час или два; вдруг откуда-то вынырнул рослый
негр и сунул Сильверу клочок бумаги, а сам замер на месте, словно ожидая
ответа.
Сильвер прочел записку, прищурился, затем хлопнул меня по плечу и
попросил обождать его на молу, около которого стоял наш корабль.
- У меня срочное дело, - объяснил он торопливо. - Речь идет о судне,
которое я могу приобрести очень дешево, только надо не мешкать.
Он пересек набережную и исчез в кабачке, меньше чем в кабельтове от
того места, где его остановил негр. Вряд ли я стал бы задумываться о
случившемся, если бы не заметил, как Сильвер на секунду замер у входа в
кабачок и воровато осмотрелся по сторонам. Он был весь какой-то
подобравшийся и напряженный, точно охотничий пес перед норой.
Странное поведение Джона заставило меня насторожиться. Я сказал себе,
что в этой записке речь шла скорее о двух висельниках с пушечной палубы
"Моржа", чем о будущем судне господина Сильвера. Иначе зачем бы ему
проверять, что никто из нашей команды не видит, как он идет заключать
сделку?
И я решил последить за Сильвером - выждал минуту-другую, потом
направился к улице Форт-Кос, чтобы подойти к кабачку с другой стороны.
Совершив обходной маневр, я очутился возле нагретой солнцем задней
стены кабака. Между грубо обтесанными бревнами зияли широкие щели, в
которые могла бы пролезть крыса. Людей у этой стены было немного, и я
уселся подле стены, время от времени заглядывая в щель. Я не боялся
вызвать подозрений - здесь на каждом шагу сидели бездельники.
Не могу сказать, чтобы увиденное и услышанное в тот раз подтвердило
мои догадки.
Сильвер сидел за столиком у дальней стены, и вместе с ним еще двое,
моряки с виду. Такой зловещей парочки мне никогда не приходилось
встречать. Зная кое-что о прошлом Сильвера, я без труда догадался, что это
флибустьеры, и притом главари, судя по одеянию одного из них.
Именно он в первую очередь привлек мое внимание. Бросались в глаза
его могучее сложение и высокий рост; широкие плечи и узкие бедра обличали
человека, умеющего не только нанести мощный удар, но и ловко уйти от
ответного выпада. На нем был выгоревший красный камзол, вроде тех, что
носят кавалеристы, и поношенные, но еще прочные флотские сапоги, плотно
облегающие икры. Поверх шелкового кушака с длинными кистями он затянул
широкий пояс с пряжкой и четырьмя зажимами, в которые были вставлены
пистолеты. Голубая батистовая рубаха с открытым воротом потемнела от пота.
Завершался весь этот несколько поблекший наряд простым шерстяным колпаком,
который плотно облегал череп флибустьера, наводя на мысль, что он лысый и
обычно носит парик.
Однако больше всего меня поразила не одежда, а лицо этого человека.
Продолговатое, по-лисьему коварное, оно все было усеяно темными точечками.
Разумеется, он не родился с таким лицом; говорили, что Флинта
изуродовало взрывом, который едва не отправил его на тот свет и испещрил
порошинками все лицо от лба до шеи.
Мне всегда казалось самым страшным во Флинте не лицо, не голос и даже
не жуткое хладнокровие, а его смех. Когда Флинт смеялся, наступал час
вспомнить про катехизис и перебрать в памяти все свои прегрешения, потому
что смеялся он редко, а если смеялся, то это означало, что кто-то из
окружающих может не спеша собираться в путь на тот свет. Смех Флинта был
какой-то особенный, утробный, ни один звук не вырывался при этом из его
горла, и лицо оставалось совершенно неподвижным, только плечи тряслись.
Второй пират обладал далеко не такой выразительной внешностью, хотя и
обращал на себя внимание добротной морской одеждой и чистым бельем. Из-под
надвинутой на лоб треуголки торчал большой нос с горбинкой - единственная
примечательная черта его широкого обветренного лица. Возраст Флинта
невозможно было определить, этот же выглядел лет на сорок; его можно было
принять за владельца небольшого морского судна или жемчугопромысловой
шхуны. Вообще, казалось, он попал в эту компанию случайно.
Все трое переговаривались вполголоса, и было видно, что речь идет о
весьма серьезном деле. Вдруг занавес около них раздвинулся, и вошел еще
один человек. Он нес чашу с пуншем, за край которой были зацеплены
изогнутыми ручками медные кружки.
Сильвер приветствовал его с большим радушием, дружелюбно похлопав по
спине. Я услышал, что он назвал его Дарби. И до чего же этот человек был
не похож на троицу за столом: низкорослый, кривоногий и горбатый - словом,
жалкий калека с бессмысленным выражением глаз, какое бывает у полоумных.
Он вяло улыбнулся в ответ на приветствие Сильвера, но ничего не
сказал, только издал какие-то кудахтающие звуки. Позднее я узнал, что он
немой. За несколько лет до того он попал в плен к испанским пиратам с
острова Тортуга и доставил им развлечение на один вечер, после чего
бежал... с отрезанным языком.
Это был Дарби Мак-Гроу, тот самый, к которому я взывал голосом Флинта
в день решающей стычки на плече Подзорной Трубы. Дарби принадлежал Флинту
душой и телом.
Вы не ошиблись, Джим, если предположили, что второй спутник Флинта, в
черной суконной одежде, был Билли Бонс, тот самый старый морской волк,
который доставил вам и вашим друзьям столько неприятностей, но зато
подарил такое богатство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46