На миг я опешил, но тут же меня осенило:
Сильвер еще на борту и добирается до дублонов, которые мы так любезно
припасли для него...
Я разулся, прошел вперед, спустился на галерейную палубу и прокрался
на корму - совсем как вы, когда задумали незаметно понаблюдать за раненым
Хендсом. У кормового трапа я постоял прислушиваясь. Скребущий звук
становился все громче. Так и есть, пилит...
- Джон! - тихо позвал я. - Это я, Бен. Пришел за своей долей!
Шум в парусной каюте стих, потом из люка вынырнула голова Сильвера.
Он вспотел и весь был осыпан опилками; на костыле висела плотничья пила.
Увидев меня, он ничуть не удивился.
- А, Бен, - вымолвил он. - Я так и думал, что ты не захочешь остаться
в стороне. Ты очень кстати подошел, а то ведь с моей деревянной ногой
много не унесешь, только на перевоз хватит. Прыгай сюда, подсобишь старому
другу!
Я спустился в каюту и посмотрел на его работу. При свете потайного
фонаря Сильвер выпилил в потолке квадратное отверстие и уже приготовился
лезть за добычей.
- Джон, - продолжал я вполголоса, не сомневаясь, что Эйб пристрелит
нас обоих, если проснется, - сколько ты задумал взять и как собираешься
попасть на берег?
- Возьму, сколько смогу увезти, - ответил Сильвер. - А под кормой
меня ждет негр с лодкой, он заберет нас с тобой.
Не спрашивайте меня, откуда он раздобыл этого негра и как с ним
договорился, это выше моего разумения. Как бы то ни было, под кормой и
впрямь качалась зачаленная лодка, и в ней сидел человек.
- Джон, - прошептал я, - мне с тобой не по пути. Бери один мешочек с
монетами, так и быть уж, донесу его до лодки. А если тебе этого мало,
приготовься к схватке - и не только с Эйбом Греем, который проснется от
первого же моего крика, но и со мной! Вот так, вот тебе мои условия, а
теперь решай!
Мои слова поразили его, и несколько секунд он пристально глядел на
меня, потом усмехнулся и хлопнул себя свободной рукой по животу.
- Разрази меня гром, Бен, - да ведь ты это всерьез! - воскликнул он.
- А я-то голову ломал, старался угадать, какую хитрость ты замышляешь!
- Так как же, Джон, - продолжал я, - на чем порешили? Ноги в руки - и
на берег с дублонами в кармане - или путешествие в кандалах туда, где твою
толстую шею ждет петля?
Сильвер понял, что проиграл.
- Эх, Бен, Бен, - вздохнул он, - подумать только, ты одолел меня!
Я не стал терять времени на разговоры, а протиснулся через выпиленный
им лаз, выбрал мешочек поменьше и отнес его на палубу. Джон сбросил золото
в лодку и остановился над свисавшим с кормы веревочным трапом.
- Бен, дружище, - начал Сильвер прощальную речь, - только не забывай
моих слов о том, как люди добывают деньги! За двадцать лет я успел
убедиться, что верно говорят: не зевай сам, и Бог тебе поможет! Ну а кому
нравится ради хлеба спину гнуть, пускай гнут, покуда вовсе не загнутся!
Что до меня, Бен, то я одинокий волк. Хватит, набегался в стае, отныне я
охочусь в одиночку, или можешь назвать меня грязной шваброй!
С этими словами он лихо козырнул мне, соскользнул по трапу в лодку и
налег на весла.
Стоя у поручней, я провожал его взглядом, пока лодка не затерялась
среди береговых огней.
Потом я пошел к Эйбу предупредить его о побеге Сильвера, пока капитан
не вернулся.

7
Ну, что еще добавить напоследок, Джим?
Капитан и сквайр не очень-то корили меня за то, что я позволил
Сильверу бежать. А может быть, я их не понял, и они не меньше моего рады
были от него избавиться. Так или иначе, когда мы вернулись в Англию,
сквайр и доктор съездили в Эксетер и добились отмены приказа о моем аресте
за соучастие в убийстве Кастера. Надо думать, им помогло письмо Ника,
переданное доктору мисс Далси. Сам я этого письма не видел, но доктор
Ливси рассказал мне его содержание. Ник сообщал, что он один повинен в
убийстве Бэзила Кастера, которое совершил в целях самозащиты. Дескать, я
только утром нашел Ника и, выполняя его приказ, доставил своего раненого
хозяина в почтовой карете до Плимута, а про убийство узнал уже на борту
корабля, когда не мог ничего сделать.
Не знаю, поверил ли шериф словам Ника; во всяком случае, меня не
стали преследовать по закону, и после смерти старого сквайра Кастера,
когда его поместье перешло в чужие руки, я смог вернуться в родные места.
Моя старушка мама и отец давно уснули вечным сном, и мне оставалось
лишь оплакать их могилу, в которой вы торжественно пообещали схоронить
меня, когда пробьет мой час.
Пожалуй, тяжелее всего мне пришлось, когда я собрался с духом
навестить мисс Далси. Она по-прежнему жила в доме священника, бледная, уже
совсем седая, но все такая же приветливая. Мисс Далси попросила меня
рассказать все, что я помнил о Нике: как он выглядел, что говорил, часто
ли вспоминал ее и как умер.
Я наврал ей с три короба, Джим, и ничуть в этом не раскаиваюсь, ведь
правда прикончила бы ее. На прощание она дала мне гинею, и у меня не
хватило духу отказаться. Мисс Далси безоговорочно поверила в историю,
которую я сочинил прямо на ходу: будто бедный Ник много лет тому назад
умер от лихорадки на своей плантации в Виргинии.
Надеюсь, вы подтвердите, что я, как вернулся в Англию, делал все,
чтобы заслужить прощение. А если я иногда и прикладывался к бутылке с
ромом, так это лишь потому, что меня грызло сомнение, не поздно ли я
взялся за ум. Но ведь сказано же в Писании, что в небесах одному
раскаявшемуся грешнику радуются больше, нежели девяноста девяти
праведникам, которым не в чем каяться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46