- и множество рубинов, топазов, изумрудов и бриллиантов
на брошках, брелках и часах. В добычу входило также оружие тонкой работы,
главным образом пистолеты и рапиры, инкрустированные драгоценностями.
Пока шла погрузка, Флинт следил, чтобы никто не выпускал из рук
оружия, и сам стоял на пристани, держа в каждой руке по пистолету. Кругом
раздавались ликующие крики, а он хоть бы раз улыбнулся.
Солнце уже приготовилось нырнуть в манговые заросли за поселком,
когда из форта явился Израэль. На берегу еще лежало серебро, и вид
сокровища доставил пушкарю такую радость, что он засвистал веселую
песенку.
Вдруг Флинт подошел к нему и прорычал:
- Крепостные пушки заклинены?
- Нет, капитан, еще нет, а куда спешить - ведь Билли еще не бросил
якоря!
Флинт взорвался, как петарда.
- Куда спешить, чурбан безголовый? - заорал он. - До темноты мы уже
должны приняться за транспорты, а с утренним приливом выйти на Тортугу.
Может, ты хочешь, чтобы нас отправили в преисподнюю, пока мы тут копаемся?
Видели бы вы, как Израэль Хендс припустил к форту, - только пятки
засверкали. Меньше чем за час он вывел из строя пушки форта и залил водой
пороховой склад.
Шлюпок было предостаточно, и, погрузив последний слиток на борт
"Павы", мы принялись за суда.
До утра мы прочесывали транспорты, по полсотни человек на каждом;
добычу перевозили на "Моржа". Мы не спали уже третью ночь и прямо-таки
валились с ног, но Флинт с его пистолетами не отходил от нас, да и Сильвер
был начеку. Глоток рома - вот и все, чем мы могли подкрепиться.
На рассвете, ровно через сутки после того, как мы выбрались из топи,
все сокровища Санталены были уложены в наши трюмы, и мы снялись с якоря.
"Пава" отплыла немногим раньше нас, и я до сих пор не пойму, как это
могло случиться, что мы так быстро потеряли друг друга. Мы шли одним
курсом - на Тортугу, делить добычу, - но под вечер спустился легкий туман,
а когда он незадолго до полуночи рассеялся, француза и след простыл. Сразу
прошел слух, что ле Бон улизнул неспроста, ведь на его корабле находилось
почти все золото и серебро.
Как бы то ни было, итог оказался бедственным для француза, да и для
нас тоже: плыви мы вместе, ле Бон не попал бы в такую переделку. Да и все
обернулось бы иначе, если бы мы, как намечалось, дошли до Тортуги.
На третий день после выхода из Санталены около полудня умеренный
западный бриз донес до нас звуки пушечной стрельбы. Где-то за горизонтом
шел бой, и Флинт тотчас велел рулевому править в ту сторону.
Вскоре мы увидели облако дыма, а затем Сильвер, глядя в подзорную
трубу, громогласно возвестил:
- Разрази меня гром, если это не наш француз нарвался на испанский
военный корабль!
Так оно и было, причем ле Бону явно приходилось туго. Приблизившись,
мы увидели, что "Пава" потеряла грот и бизань; среднюю часть палубы
охватило пламя, и в воздухе расплылся густой черный дым. Испанский корабль
громил француза почем зря, стоя в двух кабельтовых от него.
Флинт мигом смекнул, как действовать.
- Поднять красно-желтый флаг! - скомандовал он. - Пушкари, по местам
и ждать, когда подойдем вплотную. Хендс, без моей команды огня не
открывать!
Пушкари побежали вниз, а Флинт продолжал:
- Сильвер, выдать всем на палубе шишаки! Сейчас дон испанец получит
такую помощь, от которой ему не поздоровится!
Сильвер понял его с полуслова. У нас было достаточно испанского
снаряжения, чтобы устроить небольшой спектакль на полуюте. Сильвер и Бонс
раздали шишаки и кожаные куртки, затем приказали нам стать вдоль
больверка, кричать и размахивать руками. Тем временем Бонс повел наш
корабль между двумя сражающимися сквозь облако дыма, затмившего солнце.
Мне кажется, испанский капитан, увидев наш маневр, смекнул, что к
чему, да только поздно он спохватился. Очутившись борт о борт с испанцем,
мы в упор дали залп ядрами и картечью. Последствия были ужасны, высокий
корабль сразу накренился под углом сорок пять градусов. Вообще-то второй
залп был уже не нужен, но пушкари "Моржа" не поленились добить противника.
Пламя охватило его паруса, люди пачками прыгали за борт. Еще один поворот,
и мы подошли к окутанному дымом французу, в тот же миг испанец со страшным
грохотом взорвался.
Теперь все наше внимание обратилось на "Паву". Подходить к ней
вплотную было опасно, огонь легко мог перекинуться к нам, поэтому мы легли
в дрейф и живо спустили шлюпки. Наше счастье, что Билли настоял на том,
чтобы взять с собой захваченные в Санталене лодки взамен затопленных нами
при высадке на берег.
Я в числе первых ступил на палубу француза, и хотя душа моя успела
уже очерстветь, мне стало не по себе. Вне сомнения, "Паве" до нашего
прихода достался не один залп: кругом лежали мертвые и умирающие -
половина команды, включая самого ле Бона, его штурмана и старшего пушкаря.
Уцелевшие передавали друг другу ведра, борясь с огнем в средней части
палубы. Не говоря ни слова, мы кинулись помогать.
Никогда не забуду два последующих дня.
Не будь "Пава" так сильно повреждена, мы могли бы не спеша перенести
сокровища на "Моржа", а затем бросить ее. И мы начали было грузить золото
в шлюпки, но погода ухудшилась, и всех послали на помпы. Стоило ослабить
темп, как корабль оседал, все больше кренясь на левый борт. Еще до ночи
нам пришлось сбросить в море все пушки и прочий груз; одна восьмерка
сменяла другую на помпах - мы качали, не жалея сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46