– Попадали?
– Осколки только.
– И как?
– Нормально. Держит.
– А пули?
– Пока бог миловал.
– Говорят, что ребра ломает здорово.
– Не пробовал.
– Махнемся?
– Нет. Вещь трофейная. Лично добыл.
– Молодец. Спасибо и за этот, – я начал пригонять бронежилет по бушлату, Серега и Юра мне помогали.
Не мог приказать бойцу, чтобы он отдал мне свой трофей. Не мог и просто отобрать. Его вещь. Он сам жизнью рисковал, чтобы добыть его. Его гордость. Предмет тихой зависти товарищей. А я буду наглеть. Ни к чему все это.
Надел бронежилет. Сидел он хорошо. Не топорщился, не свисал, не мешал при ходьбе, не стеснял движения. Снова закурили. Странно, от Дворца нас отделяло всего какое-то хлипкое здание Госбанка, но казалось, что не менее тысячи километров.
– Знаете, как на Ханкале называют нас? – спросил Сергей.
– Кого?
– Нас всех. Всю группировку.
– Как?
– Ангелы-истребители. Какой-то печатный штамп, для придания ореола божественности нашей дьявольской миссии.
– Скорее, нас надо называть мудаками-камикадзе.
– Точно.
– Хорошо сказано.
– Летают там еще на катапультах бойцы?
– Летают. Хватает еще идиотов. Садятся в самолет, дергают за рычаг катапульты, срабатывают пороховые ускорители. И все. Один был хитрый, попытался дернуть за рычаг, не садясь в кресло. Руку оторвало.
– Это мы уже слышали неоднократно, а что-нибудь новое было?
– Нет. Новых случаев я не слышал.
– Смотри, нам машут.
– Никак решили наступать. А почему вы, как офицеры штаба, не принимаете никакого участия в разработке операции?
– Какая операция, Сергей?
– Самоубийство одно.
– Никакого планирования. Как в гражданскую все. Вперед и все. Вот и вся операция. Для этого не надо заканчивать академию. Как Гайдар. Захватить в плен побольше врагов. И под лед их. Не читал книгу Солоухина «Соленое озеро»?
– Нет.
– Рекомендую. Почитай, как дедушка бывшего нашего вице-премьера спускал под лед противников. Если крыша не тронется с места, то все в порядке. Ты уже до этого стал сумасшедшим.
– Мне кажется, что после этого пекла, если выберемся, то меня уже ничем не удивить, не испугать.
– Ты прав, наверное. Ну что, пойдем послушаем.
– Пошли.
– Смотри, кто-то на крыше Госбанка установил красный флаг, – я удивился, наверху полоскалось красное полотнище.
– А вы что, не видели?
– Нет. Мы же тебе объясняли, что проспали сутки.
– Сильны вы, мужики.
– А ты как думал! Флаг, прямо как над Рейхстагом.
– Да.
– Интересно, а почему не Российский флаг?
– Во-первых, их нет просто. А во-вторых, нынешний Российский флаг в глазах, в сознании бойцов еще не овеял себя большими воинскими победами, ну, а в-третьих, пацанам, воспитанным с детства на героике Великой Отечественной войны, хочется быть причастными к победам своих дедов. Они-то воевали под красным знаменем.
– Ты прав. Коммунистические идеи здесь ни причем.
– Ладно, пошли, послушаем, что нам предстоит.
– Ничего хорошего, можешь в этом ни секунды не сомневаться.
– Ты как всегда прав. Пошли.
Мы вошли опять в здание. Возле Сан Саныча собрались офицеры, он им что-то объяснял. Смысл атаки не изменился. Только соседи, которым уже надавали по шее, предлагали нам выступить первыми и отвлечь внимание на себя. А они потом уже подключатся. Сан Саныч послал их подальше. Он сам предложил такой вариант:
– Смысл такой, что через час начинаем наступление. Идут все, без исключения. Все, кто может держать оружие. Все тыловики, саперы, связисты, ремонтники, экипажи танков. Я сам пойду. Если мы останемся там… – Сан Саныч помолчал, – то не нужны уже будут ни связисты, ни тыловики. Прямо как в песне у коммунистов: «Это есть наш последний и решительный бой…» Вопросы?
– Как пойдем – валом, одним потоком?
– Да, разрывать силы не имеет смысла. И так их мало.
– А может, ночью?
– Тогда они повесят осветительные ракеты, и нам будет еще хуже, они-то будут в темноте.
– А дымы?
– Пока ветер нам в лицо. Если переменится, то попытаемся. А сейчас нет смысла. И помните, пожалуйста, что там в окнах наши ребята.
– Вот то-то и плохо. Так бы завалили духов вместе с их зданием, а сейчас осторожничать!
– Они все равно погибнут! – кто то из молодых командиров взводов выкрикнул. Обычное дело – истерика перед боем.
– А если бы ты был на их месте, то как оно было бы? – спросил Серега.
– Я бы застрелился.
– Ага, с прикованными руками. Тоже мне герой. Потом жить-то сможешь, когда будешь знать, что из-за тебя парни погибли?
– Ладно, в другом месте будете ссориться, – прервал дискуссию Сан Саныч. – Примерно час на подготовку, а затем вперед. Все свободны.
Разошлись по углам здания, кто-то пошел на крышу, чтобы еще раз посмотреть на площадь, по которой через час придется бегать. У кого-то наступала истерика, он психовал, нервничал, некоторые начинали судорожно писать письма домой. В них они клялись в любви женам, а детям наказывали быть хорошими. Кто знает, может, это письмо дойдет вместе с написавшим его. В комплекте.
Многие бурно обсуждали, где какое подразделение пойдет. Никому не хотелось самому со своими людьми идти по воронкам от бомб и снарядов, которые не могли прикрыть от огня духов. В конце концов решили тянуть жребий. Спички решили, кто пойдет на верную гибель, а кому предоставляется отсрочка. Случай и Бог руководили этими спичками. Судьба. Кысмет. Каждому свое.
Ни у меня, ни у Юрки не было настроения спорить, писать письма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139