Но не остались в одной комнате, а разбрелись кто куда. Благо подвал был большой. Вместе со мной осталось человек шесть. В самом помещении было темно. Начали жечь спички, зажигалки, освещая свое временное пристанище. Комната представляла собой квадратное помещение пять на пять метров. На улицу выходило два окна. До выхода из подвала было метров десять.
Когда зажгли спички, из углов брызнули в разные стороны крысы. Много крыс. Я спокойно отношусь к разной живности. Главное, чтобы она тебя не кусала и не пыталась сожрать.
Выставили часовых и, прижавшись друг к другу потесней, так теплее, впали в тревожную дрему. Очень хотелось есть и пить. Но не было ни того, ни другого. Поэтому осталось только забыться тяжелыми сновидениями, просыпаясь при каждом подозрительном шорохе и от близкой стрельбы.
Постоянно просыпаясь, чтобы перевернуться на другой бок, или пытаясь поджать озябшие мокрые ноги, обнимая друг друга, сгоняя обнюхивающих нас крыс, мы проспали не больше трех часов. Сон не принес облегчения. Чувство безысходности усиливалось обострением голода и жажды. Радиостанция осталась в первом здании, и поэтому мы оставались в полном неведении о происходящем. Медленно, тяжело просыпаясь, народ курил, ходил в «гости» к бойцам и офицерам, расположенным в соседнем помещении. На улице темнота еще не прошла, а из дальнего угла подвала уже потянуло дымком и жареным мясом. Именно мясом. Этот неземной запах невозможно ничем спутать! Но откуда мясо?
Все толпой повалили на запах дыма и жареного мяса. А он щекотал ноздри, легко туманил голову, вызывал болезненные спазмы желудка, вселял надежду на лучшее, будил воспоминания о доме, о пикниках с шашлыками. Боже, что это был за запах! Никогда в жизни я не чувствовал такого неземного запаха.
Когда голодная толпа подошла, подлетела к импровизированному костру из остатков мебели и газет, то увидели, что двое солдат на самодельных вертелах жарят небольшие куски свежего мяса. Куски сочились, с них капала кровь, пузырился сок. Зрелище незабываемое! Естественно, что первый вопрос у всех был:
– Откуда мясо?
– Где взяли?
– А еще есть?
– Это не человек?
– Нет, не человек! – рассмеялись бойцы, продолжая жарить свой шашлык.
– Так где мясо взяли?
Народом овладевало нетерпение и голод. Бойцы, продолжая жарить, неуверенно мялись с ноги на ногу, явно не желая поделиться своими секретами кулинарного искусства. Пауза явно затягивалась. Напряжение возрастало. Толпа вооруженных, взвинченных до предела голодных мужиков могла самих поваров пустить на шашлык. Наконец один из них промямлил:
– Крыса.
– Крыса?!
– Да, крыса, – бойцы подтвердили.
– Вы что, с ума сошли? – многие были шокированы.
Желудок сводил спазм, но уже не голода, а тошноты. Если бы там что-нибудь находилось, то непременно вышло бы наружу. Многие испытывали такую же реакцию. Но примерно половина, не испытывая никаких эмоций, подошли поближе и начали интересоваться охотничьими и кулинарными секретами «поваров». Как можно быстрее я пошел на свежий воздух. Вдогонку слышались отдельные реплики «гурманов», любителей экзотики:
– А вы пробовали ее?
– Нет, но посмотри, какая жирная!
– Точно, а сколько сока, жира! М-м-м-м! Класс!
– Это одна крыса или две?
– Одна.
– Ты смотри какая большая.
– Их тут много – на всех хватит!
– Я читал, да в школе учили, что крысы переносчики всякой заразы, включая и чуму.
– Нас многому в школе учили, а что толку?
– Не нравится – не ешь! – кто-то ответил железной логикой.
– Ничего не будет!
– Правильно. Ничего не будет, надо только получше прожарить.
– Прожарить-то прожарить, вот только не пересушить мясо, а то будет сухим, ломким и невкусным.
– Смотри, уже и корочка появилась.
– Точно! Классная корочка!
– Мужики, дадите маленький кусочек попробовать? А?
– Да много не надо.
– Если понравится, то сами крыс наловим.
– Жалко, что собак не видать, а то там мяса больше.
– В человеке вон сколько много. Почему не ешь?
– Да пошел ты со своими шутками. Сам ешь.
Я не выдержал этих разговоров, вышел в подъезд и пошел осматривать остатки квартир. Запах, дым, выходя из подвала, поднимались вверх по лестнице, преследуя буквально по пятам. Я закурил, пытаясь отогнать назойливый запах. Желудок сводило то от голода, то от мысли, что я слышу запах жареной крысы. Бр-р-р-р!
По прежнему опыту я знал, что чувство голода уйдет где-то к четвертому дню голодовки. Останется только тупая усталость, а голода не будет вообще. Мысли будут ворочаться медленнее, и не по делу, а только вокруг еды.
Когда в девяностом году мы вошли в Баку, то вначале нас бросили на Сальянские казармы, а затем уже перевели в четвертый микрорайон, как комендантское подразделение. Мы отвечали за соблюдение правопорядка и комендантского часа в этом жилмассиве. Комбат у нас был не дурак и поэтому организовал командный пункт батальона в большом универсаме. Когда спустились в подвалы, то еды там было видимо-невидимо. Хлеба только не хватало. Как в том анекдоте, масло приходилось намазывать на колбасу. Ну, я, кажется, повторяюсь. Мысли начинают зацикливаться на еде. Вместо еды я пихал в себя горький дым. Внизу поднялась возня. Остановился, прислушался. Духи? Нет. Из подвала доносились азартные вопли:
– Давай, давай!
– Гони их на меня!
– Да куда ты их гонишь, идиот!
– Давай все сначала.
– Вон в тот угол они убежали.
– Обходи, обходи.
– Давайте, гоните их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139