А сколько пехоты погибло, когда ребята вот так сидели внутри железных ловушек. Правда, были случаи, когда механик или наводчик сидели с распахнутыми люками, и взрывом их просто выбрасывало, немножко ломало, немножко глушило, но – живые и не инвалиды.
И вот эти сукины дети – духи – начали нас долбить из РПГ, да еще из «шмелей» вдобавок, но ни нас не было видно противнику, ни нам его. Надо отметить, что картину мы собой представляли забавную. Окутанные тяжелым, черным – штатным – дымом, из которого, как гейзеры, в небо весело поднимались разноцветные авиационные дымы: синий, красный, желтый. Они переплетались между собой, смешиваясь, затем вновь расходясь, отвлекая противника.
На второй БМП заговорила пушка, стреляя наугад в сторону, откуда раздавались залпы из гранатометов. И тут раздался взрыв в той стороне, откуда велся по нам огонь. То ли мы попали, то ли просто гранатометчик сгоряча ошибся. Что «шмель», что «муха» – труба она и есть труба, только для совсем уж идиотов имеется надпись со стрелкой «направление стрельбы». Кто его знает, что там произошло, но сегодня Бог был на нашей стороне. Услышав, что стрельба со стороны духов стихла, бойцы радостно завопили, в основном это были маты и междометия, понятные, наверное, всем воинам в мире.
– Не звиздеть! – рявкнул я. – Натягивать гусеницу, вторая машина – на охрану.
Встал и осторожно начал разминать затекшие ноги и спину, ни на секунду не расслабляясь и вглядываясь сквозь начавший рассеиваться дым в здание, откуда велась стрельба.
Судя по углу огня, это был этаж третий. В суматохе боя и из-за дымов я даже толком и не рассмотрел, откуда палили по нам. И вот сейчас сквозь дым увидел, что на третьем этаже зияет огромная дыра, вывороченная взрывом, и из нее валит черный дым.
Семен, который весь бой был рядом со мной, показывая на отверстие в стене, радостно произнес:
– Спеклись суки! Вячеслав Николаевич, может, проверим?
В его глазах светилась такая мольба, как будто там ждала его невеста. У меня самого чесались руки.
– Сейчас, подожди, – сказал я и, обращаясь к механикам, возившимся возле бронемашины: – Долго еще будете сношаться с этой гусеницей?
– Сейчас, товарищ капитан, еще пяток минут, – прохрипел один из бойцов, помогая натягивать гусеницу на ведущую шестерню.
– Семен, Клей, Мазур, Американец, Пикассо – со мной. Остальные чинят ходовую и прикрывают нас. Если мы не возвращаемся через полчаса, уходите на два квартала на север. Там ждете еще полчаса, затем идете в штаб бригады. На время моего отсутствия старший – сержант Сергеев. Позывные те же. Все.
И уже тем бойцам, которые идут со мной:
– Вражьи дети, идем. Пикассо впереди, замыкающий – Клей, Семен – правая сторона, Мазур – левая сторона. Приготовить гранаты.
– А я? – подал голос щупленький, но обладающий внешним обаянием боец, имевший первый спортивный разряд по скалолазанию и прозванный Американцем за то, что призывался в армию в шортах, расписанных под американский флаг.
– А ты пойдешь рядом и не будешь щелкать хлебалом, – беззлобно ответил я. – Пошли, зачистим духов.
Все прекрасно понимали, что значит «зачистить», это означало в плен не брать. «Хороший индеец – мертвый индеец», – девиз конквистадоров подходил как нельзя лучше к нашему случаю. Что мог нам дать живой дух, тем более какой-то пехотинец? Да ничего, ни карт, ни складов, ни систем связи – ни-че-го. А если он, сука, раненый, тогда еще и возись с ним, выставляй пост охраны. А он может и пакость какую-нибудь устроить, диверсию, например. Обменять его тоже не удастся. Прикончим, и все тут. Да ему и самому лучше – хоть пытать не будем.


Глава 2


Со всеми предосторожностями мы поднялись на третий этаж. В двух соседних квартирах были оборудованы огневые позиции. В одной квартире лежал гранатометчик, в другой – два стрелка с пулеметами Калашникова. Но самое поразительное, что это были пацаны лет по 13-15. Один из стрелков был еще жив и, находясь без сознания, тихо стонал. Судя по обильно кровоточащей культе на месте оторванной ноги, ему не выжить. Снаряд из пушки попал в комнату к гранатометчику и, видимо, разнес его склад. Я еще раз огляделся, хорошее настроение в момент улетучилось. Конечно, это духи, и они стреляли в нас, и они жаждали нашей смерти, но… Но они пацаны. Дрянь. Я сплюнул в сторону и приказал стоявшим рядом бойцам: «Добейте его и потом прочешите весь подъезд, может, кто еще и уполз». Хотя сам сомневался в этом.
Раздались очереди из трех автоматов – это Семен, Клей и Пикассо выпустили по короткой очереди в израненное тело. Пацана всего выгнуло, пули разорвали грудную клетку, кто-то попал в голову – она треснула, обрызгав пол…. Я спокойно смотрел на это убийство. Затем отвернулся от трупа, нет, все-таки не люблю я покойников, а может, это естественная реакция нормального, здорового организма? Кто знает. Достал пачку снайперского «Мальборо», угостил бойцов.
– Я же русским языком сказал: «Прочесать подъезд». Кому не понятно? – затянувшись сигаретой, сказал я. Бойцы, забубнив что-то под нос, пошли выполнять приказ. Тем временем я, сдерживая позывы рвоты, окуривая себя сигаретным дымом, принялся ощупывать карманы убитых.
Ого! Никак военный билет, да еще и не один. Так, смотрим: Семенов Алексей Павлович, 1975 г. рождения. Семенов, Семенов, Семенов. Что-то в памяти у меня зашевелилось. Не тот ли это Семенов из инженерно-саперного батальона, который пропал без вести после штурма аэропорта «Северный»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139