Но что? Уж не сменил ли бравый подполковник после ее отказа свою ориентацию?— Тебя что-то смущает? — Полетаев поиграл желваками. Очевидно он догадался о ходе ее мыслей. Даша немедленно состроила соответствующую мину.— Смущает? Ну как тебе сказать… Да нет. В общем-то нет. Насколько мне известно, у нас за это уже не сажают. Правда, твое начальство…— Бога ради, оставь мое начальство в покое! — раздраженно перебил подполковник. — Я прошу тебя всего лишь об одном: заехать ко мне и забрать вещи. Все. Без комментариев.— Неужели мои вещи вам жить мешают? — Очевидно Даше доставляло удовольствие шпынять собеседника. — Так задвиньте их в угол и веселитесь на здоровье…— Жить мне мешает только одно обстоятельство — ты, — холодно ответил подполковник. — Посему я желаю быть максимально застрахованным от твоих неожиданных визитов. Ни секунды не сомневаюсь, что если в три часа ночи тебе вдруг понадобится носовой платок, в половине четвертого ты будешь уже у меня.— Я похожа на идиотку? — обиделась молодая женщина. Открыв дверцу терпеливо ожидающего такси, Полетев указал рукой на сиденье и устало произнес:— Даш, давай не будем спорить. Просто садись и поехали. Прикинув, что час-два дела не решат, Даша пожала плечами и села в урчащую теплую машину. 3 Консьерж дома, где обретался Полетаев, приветствовал Дашу полупоклоном:— Здравствуйте, Дарья Николаевна, чрезвычайно рад видеть вас снова.Даша ответила ему тем же, но в лифте улыбку погасила и недобро глянула на подполковника:— Чего это он так разулыбался?— Откуда я знаю! Но меня, скорее, не это удивляет. — Полетаев зевнул.— Не это? А что?— Вот к тебе он по имени-отчеству обращается, а меня чего-то третий день не замечает.Даша немного оживилась, в ореховых глазах даже появилось нечто змеиное.— Не замечает? А знаешь отчего? Я тебе скажу.— Сделай милость.— Дом-то ваш гэбэшный, и твой привратник просто получил кое-какую информацию.— И какую же?Сделав заговорщическое лицо, Даша понизила голос:— Есть мнение поменять тебя на меня. — И уже громко: — Пользы-то от меня больше. Я умнее, красивее, наконец…Подполковник не выдержал и фыркнул:— Вольно ж тебе чушь всякую нести! К тому же этот дом не гэбэшный. Коли ты такая мудрая, могла бы и сама сообразить. Кто бы тебя туда пустил…Даша пожала плечом, показывая, что спорить не собирается и примирительно добавила:— Значит, вашему консьержу просто не нравится, когда один мужчина остается ночевать у другого. Согласись, не все обладают моей широтой взглядов и…Гладко выбритые щеки подполковника слегка порозовели.— Слушай, отстань, а? Дай отдохнуть от твоих острот. 4 Поскольку подполковник сразу направился на кухню и даже пообещал и ей приготовить кофе, Даша поспешила на поиски месье Кервеля. Бабкин пасынок был человеком трепетным и в отсутствие нянек мог запросто рассыпаться.Филиппа без труда удалось отыскать по запаху. Аромат его изысканной туалетной воды вел в спальню, которая когда-то была выделена в Дашино пользование. Нежный флорист полулежал в кресле, прикрыв задумчивые очи изящной ладошкой.«Интересно, рассказал ему Полетаев, куда и зачем ездил?» — подумала Даша, а вслух спросила:— Как дела, mon cher Фи-фи? Не скучали тут без нас? Она уже приготовилась выслушать горестные причитания по поводу констатации смерти Алексея Скуратова или радостный восторг относительно обнаружения Богдана, но месье Кервель лишь убрал руку от лица и посмотрел на вошедшую взглядом, устремленным в межмолекулярное пространство.— Это грандиозно! — с пафосом прошептал он. «Так-так, — сделала вывод Даша. — Судя по всему, наш милый друг еще не в курсе».В принципе этого следовало ожидать — Полетаев не тот человек, который просто так будет делиться полученной информацией. Даша впервые обрадовалась этому его качеству: сейчас она чувствовала себя слишком разбитой, чтобы приступать к обсуждению какой бы то ни было проблемы.— Грандиозно? О чем это вы, Фи-фи?Упав на тщательно застеленную кровать, Даша сладко потянулась. Как приятно почувствовать себя почти дома, с почти родственником. Филипп Кервель был вежливым, изысканным и вместе с тем по-домашнему уютным существом. Редко кому удавалось сочетать в себе столь противоположные достоинства.— Я о Сурикове.— О Сурикове? — Даша попыталась припомнить фигуранта с такой фамилией. — Каком именно?Филипп встал и неожиданно торжественно произнес:— Вчера, пока вас не было, я имел счастье посетить Третьяковскую галерею.— Ах, вот оно что… — Молодая женщина с трудом удержалась от улыбки. — Ну и как вам там?— Боже мой, Ди-ди, я и предположить не мог, что это так!— «Так»? Как «так»? Что вы имеете в виду? — Дашу страшно тянуло в сон: в поезде она очень плохо спала, но поддерживать разговор о русском искусстве полагала своим общественным долгом, святой обязанностью искусствоведа и потому раскрыла глаза пошире, как бы демонстрируя интерес.Филипп прижал ладони к груди и прошептал тихо и страстно:— Это так животно! Вы понимаете, Ди-ди, это почти неприлично, совсем как… порно.Сонливость как будто рукой сняло. Даша привстала и диковато оглядела француза:— Господи, о чем вы? Какое еще порно в Третьяковке? Кто его там выставил?— Суриков! — выдохнул Кервель. Повисла пауза.— Хочется верить, что мы все-таки говорим о разных людях, — кое-как придя в себя, пробормотала Даша. — Послушайте, Филипп, из нас троих кто-то точно сошел с ума: или вы, или я, или министр культуры. Объяснитесь — куда вы ходили и кого вы там видели.— Я ходил в Третьяковскую галерею, — терпеливо пояснил Филипп.— Так, — кивнула Даша. — Продолжайте.— Там были выставлены картины русских передвижников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160