— И знаешь что… Ты береги себя. Глава 34 1 Времени до отъезда оставалось мало, а сделать еще надо было много. Но все же Даша посчитала своим долгом навестить раненого дядюшку в тяжкую для того минуту. Правда, подполковник утверждал, что Филипп в больнице как сыр в масле — всего за пару дней француз настолько очаровал медицинский персонал изысканностью манер, отсутствием жалоб и безоговорочным подчинением всем медицинским предписаниям, что главврач лично распорядился установить в его палате телевизор, а еду разрешил доставлять из ресторана. И все же, несмотря на хорошее самочувствие и вполне комфортное существование родственника, с ним следовало хотя бы попрощаться.В больничную палату, где отлеживался Филипп, Даша явилась с огромным букетом белых хризантем, чем перепугала последнего до смерти. Оказывается, именно этот сорт лучше всего смотрелся на кладбищенских плитах Парижа. Пришлось больного успокаивать. Прибежавшая сестричка вколола ему какой-то витамин, букет выбросила, а на Дашу посмотрела сурово, с осуждением:— Пожалуйста, будьте в следующий раз внимательнее. Господин Кервель еще очень слаб. — И вышла, недовольно покачивая головой.На самом деле несчастный бабкин пасынок почти оправился от ранения и теперь был не столько болен, сколько обижен самим фактом нападения. Только сумасшедший, по его мнению, мог стрелять в него, то есть в ни в чем не повинного человека, из — кто бы мог подумать! — настоящего огнестрельного оружия.Даша прислушивалась к его сетованиям и согласно кивала головой: для нее тоже оставалось загадкой — кто, а главное, зачем пытался убить милейшего месье Кервеля. На наследство тот, как известно, не претендовал, никакой секретной информацией не располагал и, в отличие от своей беспокойной родственницы, нос никуда не совал.Лежа на высоко взбитых подушках, Филипп взирал на весь этот жестокий мир невинными голубыми глазами, поминутно вопрошая:— Ди-ди, объясните. Бога ради, зачем кому-то убивать меня? Что я такого сделал? Почему убийца стрелял хотя бы не в вас?Молодая женщина с трудом сдерживала смех:— Успокойтесь, Фи-фи. Думаю, что на самом деле убийца стрелял и не в вас, и не в меня, а в кого-то другого. Не забывайте, мы ведь находимся в Москве, а здесь вообще часто стреляют друг в друга. Нет, я просто убеждена, что произошла роковая ошибка.По счастью, обмануть Филиппа было так же легко, как и трехлетнего ребенка, с той лишь разницей, что современные дети, как правило, требуют более весомых доказательств.— Вы полагаете, что это не наш убийца? — доверчиво заморгал голубыми глазами француз.— Конечно, чужой. — Даша погладила его по голове. — Совсем, совсем чужой, злой дядька…— C'est tout a fait dilerent Это далеко не так (фр.)

. — Сквозняк донес запах знакомой туалетной воды. Вслед за запахом на пороге возник подполковник Полетаев с пакетом в руках. — Дорогой Филипп, на вашем месте я был бы осторожнее. Наша мадемуазель, как всегда, пытается представить ситуацию в розовом свете. А может статься, что вам грозит вполне реальная опасность.Бедный месье Кервель тут же слился с больничным бельем.— Vous etes sur? Это правда? (фр.).

— пролепетал он.— C'est possible Это возможно (фр.).

, — с нажимом ответил подполковник.— Вы специально его путаете? — вежливо поинтересовалась Даша.— Почему пугаю? Просто честно предупреждаю, — так же вежливо отвечал Полетаев.— Спасибо, что нашли время навестить больного, — подал слабый голос Филипп. — Друзья мои, не стоит так переживать из-за меня, мне… О! Какие у вас прелестные запонки, Серж, я их еще не видел.Даша невольно скосила глаз на туго накрахмаленные манжеты подполковника. Белое золото строгостью линий выгодно подчеркивало густую синеву двух крупных сапфиров.— Спасибо, мой друг. — Полетаев невольно просиял. — Это последняя коллекция… Да, так вот что я хотел сказать: находись я в вашем положении, сразу же, конечно, как только позволят врачи, не мешкая ни секунды, покинул бы Москву. В этом пункте я согласен с мадемуазель Быстров — здесь действительно слишком часто стреляют.Усмехнувшись, Даша покачала головой. Полетаев достал из пакета и поставив на тумбочку красиво упакованную корзину с фруктами и бутылку красного вина.— Вот. Врачи рекомендуют при потере крови. Вы очень бледны, Филипп, меня это расстраивает. Вам надо лучше питаться…Трудно сказать, было ли это ревностью или чем-то иным, но Даша испытала неприятное чувство. Оно возникало у нее каждый раз, когда Полетаев и Кервель начинали общаться друг с другом. Это было не понятно и оттого вдвойне обидно.Пытаясь скрыть раздражение прежде всего от себя самой, она не без ехидства поинтересовалась:— Почему это вино только Филиппу? А для меня у нас бутылочки не найдется, Сергей Павлович?— Не рано ли? — Полетаев старался не смотреть ей в глаза. — Еще двух нет.— Но Филиппу же вы предложили.— Он потерял много крови.— Я тоже много чего потеряла.— То, что потеряла ты, вином вряд ли восстановишь. — Подполковник присел на край кровати и поправил больному одеяло, — Но об этом как-нибудь в другой раз. Как вы себя чувствуете, дорогой Филипп?Кервель снова расстонался.— Ах, mon cher, и не спрашивайте. Слаб. Еще очень слаб…— Мне грустно это слышать…— Спасибо…Даша, пользуясь тем, что на нес никто не обращает внимания, состроила рожу.— …Так вы полагаете, мне следует покинуть Москву?— Это будет самое разумное, что следует предпринять в данных обстоятельствах.— А как же Ди-ди?Даше пришлось срочно приводить лицо в нормальное состояние.— Ваша Ди-ди сегодня уже — фьють! — ответил за нее Полетаев и сделал выразительный жест над головой, — улетает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160