— Увы. Мы вчера с вами это уже обсуждали.— А у Никиты?— Какого Никиты? — Даша медленно повернула голову. Филипп тоже замер.— Питерского. Такой козел… — лейтенант сдержался, — каких свет еще не видывал.Вытащив из кармана блокнот, молодая женщина принялась лихорадочно листать страницы.— Странно… Я не помню такого имени. Никита, Никита… Кто он?— Сын Романа Георгиевича. — Михаил выглядел крайне удивленным.— Сын? — Даша опустила блокнот на колени. — А разве его сына зовут не Анатолием?— Толик — это Тонькин брат.— Чей брат?— Антонины, жены моей. — Зять Скуратова заерзал. — Я же вам вчера говорил. А Никита — сын от первой жены. Ну той самой, что тестя сковородкой. — Очевидно стены в этом доме были слитком тонкие. — Честное слово, такой… гм, ну вы меня поняли.Филипп и Даша переглянулись.— А Никита женат? Сморщившись, Михаил нехотя ответил:— Не знаю. Мы не общаемся. Неужели он тоже может деньги получить?— Все зависит от обстоятельств, — пробормотала Даша. — Черт побери, ему должно быть не меньше тридцати…— А выглядит, как пацан. Так вы о нем ничего не знали?— У вас есть его адрес?Теперь Михаил выглядел расстроенным. Очевидно он жалел о том, что рассказал.— Нет. Ни адреса, ни телефона. С ним никто не общался. Даже дядя Рома.— Послушайте, Михаил, — Даша кинула быстрый взгляд на Филиппа, — я очень хорошо понимаю ваше состояние, скажем так — обиды, и нахожусь в таком же. Не могу обещать наверняка, но если ваши сведения помогут найти наследника, я постараюсь сделать все, чтобы вы получили достойное вознаграждение. — Вы согласны, месье Кервель?— Да-да, конечно! — Филипп закивал. — Баронесса вне всякого сомнения оценит вашу помощь.Михаил вздохнул.— Да честно — не знаю. Мы и видели его всего-то раз. Он приехал отдохнуть к отцу, ну, к Роману Георгиевичу, значит… Только прожил всего день. Они так поругались, что чуть не до драки. Больше и не виделись.— Понятно. — Даша вздохнула. — Ну хоть какие-нибудь еще сведения вспомните: когда родился, где…— У жены надо спросить.— Кстати, а когда у нее день рождения? — негромко спросил Филипп.Лейтенант обернулся:— Уже прошел. Месяц назад. Филипп протянул чек:— Это наш подарок к прошедшему празднику. Пожалуйста, поговорите с ней прямо сейчас и спросите все, что она знает о своем сводном брате.— Постараюсь. Может все-таки останетесь на похороны?— Как-нибудь в другой раз, — пробормотала Даша, думая о своем. — При следующей оказии…Михаил внимательно посмотрел на нахохлившихся детективов и, ничего сказав, направился к выходу. 4 Как только за лейтенантом захлопнулась дверь, Даша бросилась к Филиппу.— Фи-фи, мы немедленно вылетаем в Санкт-Петербург! Француз на всякий случай поинтересовался:— Зачем?— Мы должны увидеть Никиту раньше, чем он узнает о наследстве. И раньше, чем… его увидит кто-нибудь другой.— Кого вы имеете в виду? — вытянул шейку француз.— Это не важно. — Даша решила не баламутить Кервеля до того, пока сама окончательно не разберется в ситуации. — Главное, увидеть его как можно раньше. Он единственный, о ком мы ничего не знаем даже приблизительно. Возможно, он счастливый отец пятерых мальчиков, и наша задача уберечь его от… проклятий и прочих неприятностей.— Вы полагаете, это реально? — Кервель жалобно, словно перепуганный теленок, смотрел на свою спутницу. — Может нам сообщить о произошедшем маман?Даша испытала непреодолимое желание погладить сводного дядю по белокурой голове.— Фи-фи, милый, давайте сначала прилетим в Питер, встретимся с Никитой, а потом уже решим, стоит нам беспокоить Марью Андреевну или нет.— Вы правы. — Француз немного приободрился. — Ее ведь это может расстроить?— Даже не сомневайтесь.— Тогда вперед!— Вперед! Глава 15 1 Москвичи делятся на две категории: тех, кто любит Питер, и тех, кто его не любит. В отличие от самих питерцев. Те не любят Москву всем коллективом — на берегах Невы это испокон веков считалось хорошим тоном.Даша город неуемного Петра не любила. Ей не нравился его холодный простор, его запах — края нежилого, болотистого, самой историей, казалось, не приспособленного для обустройства здесь человека. Сей помпезный кусок Европы, в одночасье силком перетащенный на подгнившие берега Невки, выглядел на них нарочито, бесконечно неудобно, словно прусский парик на широком рязанском лице. Однако еще более нарочитыми казались Даше сами питерцы со своей «национальной идей» интеллигентского превосходства, причем не над всем миром, а только над жителями Первопрестольной. По счастью, идеи едва хватало на поддержание самое себя, и в нее можно было верить лишь до тех пор, пока не покинул эти берега, пропитанные сырым, нездоровым духом застоявшейся воды и облупившейся позолоты.Кроме того, в Питере проживало слишком много людей, чтобы с ходу отыскать в нем Никиту Романовича Скуратова.— Надо было назвать его Малютой.— Что, простите?Филипп выглядел скверно. Он еще не до конца оправился от крымской трагедии, совершенно не выспался, а сырой холодный воздух второй столицы и вовсе действовал на него удручающе.— Малютой, говорю. Надо было назвать его ни Никитой, а Малютой, — повторила Даша.— Почему именно Малютой?— Ну, во-первых, это исторично. А во-вторых, человека по имени Малюга Скуратов найти гораздо легче. Что как дадут нам Никит сто или двести! Чего прикажете с ними делать? Времени у нас не так много.Месье Кервель дотронулся до кармана, в котором лежали сведения со скрипом выжатые из мисхорского оперуполномоченного.— Не забывайте: у нас есть и дополнительная информация. Год рождения, имя его матери…— Блажен, кто верует, — вздохнула Даша, — тепло ему на свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160