Это ослабит Орду…— Отец, такое может случиться? — с тревогой спросил Улакши.— Да. Но не должно. Религия обязана быть возле трона всего лишь визирем. Править Ордой станет Сартак. Так будет, если Небо сохранит жизнь Менгу, которого не без нашей помощи подняли на белой кошме в Каракоруме. Но одно дело сесть на трон, а другое — управлять государством. Дед наш Чингиз-хан, собираясь завоевать весь мир, верил трем вещам. Первое — одни сильные руки могут объединить сотни монгольских племен, а страны, в которые он двинет свои тумены, никогда не договорятся между собой. Второе — нет сильнее и отважнее воинов на всей земле, чем монголы, и ни один народ не сможет противостоять им. И третье — нет во всей вселенной правителя мудрее, чем он сам, а все другие лишь прах у его ног. Я не знаю, насколько верил сам Чингиз-хан в то, что сказал. Он часто был хитрым, как степной волк, и произносил слова для других, чтобы верили они. Но до сих пор и друзья и враги не могут до конца понять, как сумел немногочисленный народ — монголы — покорить всю Азию, Китай и сотни других народов. Одни объясняют это умением вести войны так, как этого еще не делал никто, другие — железным порядком, установленным в войске Чингиз-хана. Наверное, это правильно. Разве смогли бы иначе монголы одолеть мужественных орусутов и гуджиян, превосходящих их числом? Я долго думал над этим, и все-таки главная причина наших побед в том, что страны, на которые указал грозный меч великого Чингиз-хана, не были готовы к войне с нами. Мы были молоды, и Небо послало нам человека, который сумел собрать все монгольские племена в один кулак. Он указал цель и превратил жестокость в главное достоинство воина. А государства, на которые обратил свой взор Чингиз-хан, сложились давно, и в них было много людей, которые хотели власти, но не умели управлять. Их грызня сеяла междоусобицы и раздоры. И так уж повелось, что новое государство всегда напоминает молодого тигра — он любит задираться, старое же похоже на одряхлевшего льва и озабочено только одним — как спасти свою шкуру.— Отец, не преувеличиваете ли вы отвагу орусутов и гуджиян?..— Нет, — твердо сказал Бату-хан. — Жизнь научила меня уважать врага, если он действительно обладает мужеством. Я никогда не говорил этого громко, но помнил всегда. Если твой враг труслив, то велика ли цена твоей победы и приумножится ли твоя слава, оттого что ты уничтожаешь бегущих зайцев? Мы, монголы, были всегда наиболее жестоки в тех землях, чьи народы предпочитали смерть рабству. Ради своего величия и будущей безопасности мы не могли щадить их. Ты обязан, сын, знать прошлое и правду о всех наших завоеваниях. Чем выше дерево, тем глубже его корни. Вам предстоит заботиться о будущем величии Золотой Орды, а для этого вы должны постигнуть суть прошлого. Тот, кто замахнется на него плетью, получит удар дубинкой от будущего. Помни это. Ради победы можно пойти на все. Пришло время дать тебе третий наказ. Слушай его и запоминай: «Прежде чем выступить в поход, узнай все о силе и мощи врага, над головой которого ты собрался занести меч. И если поймешь, что еще не наступило то время, когда ты сможешь осилить его, обмани, подружись с этим народом, но не забывай, что он враг».— Значит…— Улакши в растерянности посмотрел на отца. — Значит, и князя Александра Невского вы по этой причине сделали побратимом Сартака?Глаза Бату-хана сузились:— Да. Мы пока не тронули ни Новгорода, ни Пскова… Время еще не пришло… Я знаю, что князь Александр наш враг. Но все средства хороши, когда тебе надо достичь своей цели. Не дай возможности объединиться твоим врагам, будь зорким. Когда я узнал, что Сартак решил сделаться побратимом Александра, я не стал противиться этому. Александр Невский князь сильный… Теперь он крепко связан с Ордой, и другие князья будут относиться к нему кто с подозрением, а кто с завистью. Единство долго не придет к ним.— Но ведь князь Александр неглуп…Бату сощурился. В глазах его блеснули холодные злые искры:— А разве я тебе говорил другое? Великая нужда толкнула его на этот поступок. Князь хочет быть уверен, что кривая монгольская сабля не обрушится на земли Новгорода и Пскова, по крайней мере до тех пор, пока он не почувствует, что со стороны немецких рыцарей ему ничто не угрожает. Сартак, быть может, не понимает всего, но Александр смотрит дальше. Мы боимся друг друга, и потому дружба между Ордой и князем похожа на дружбу волка и рыси, спасающихся от пожара. Минует опасность, и неизвестно еще, кто первым вцепится в горло другому… Не может быть настоящей дружбы между победителем и побежденным. Орусуты ищут нашего покровительства только потому, что у них сейчас нет иного выхода. Правда, есть среди князей и такие, кто ради своей корысти готов на все… Я всегда презирал их, но в интересах Орды никогда не отталкивал… Пусть сеют смуту, пусть льют кровь, а кто из них победит — не важно. Я еще раз повторю тебе — будь зорок, когда смотришь в сторону орусутских земель, и помни, что твой боевой конь всегда должен быть оседлан. Там живут люди, которые никогда не станут друзьями тех, кто принес им огонь и меч.Бату-хан замолчал, провел по лицу сложенными ладонями.— Я дал тебе три совета. Первый берет начало от нашего великого предка Чингиз-хана. Вторым руководствовался твой дед Джучи. Третий принадлежит мне. Каждый из нас делал то, что повелевало делать время, и слава монголов не померкла, а достигла небес. Значит, мы поступили верно. Если мои наказы станут для вас правилом, то шатер Золотой Орды будет стоять вечно.Бату-хан взглядом, полным надежды, посмотрел на сына и не увидел его глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95