— Она получила в ответ лишь леденящий душу взгляд. — Я вам не верю.
— Для меня не имеет значения, верите вы или нет, — бросил мужчина.
Он запахнул рубашку и стал застегивать ее, когда в дверях жалкой хибары появился другой человек. Она громко охнула, узнав в нем того мужчину, который утром приносил в монастырь ящики с полотном. — Вижу, вы узнали Бертрана.
— Еще бы не узнать!
Вошедший помрачнел лицом, и Габриэль пожалела, что ответила так бездумно. А он сказал:
— Портер караулит снаружи, как вы приказали, капитан. Я тоже подежурю.
Габриэль взглянула на своего похитителя, поднявшегося во весь рост и кивнувшего на эти слова. Затем он добавил:
— Мы уйдем с первыми проблесками рассвета.
— Уйдем? Куда? — Габриэль села. — Я требую…
— Ложитесь.
— Что? — выкрикнула Габриэль, внезапно разъярившись на неясное для нее распоряжение капитана. — Вы разговариваете не с одним из ваших матросов, капитан!
— Ложитесь, как я сказал, или вынудите меня принять жесткие меры.
— Я не подчиняюсь приказам, капитан! А если бы и подчинялась, то только не вашим!
Двое мужчин обменялись взглядами, и Габриэль, несмотря на браваду, начало потихоньку трясти. Тот, что помоложе, исчез в дверях, затем вновь появился с грубой веревкой в руках. Она замерла, и с ее губ поневоле сорвалось:
— Конечно же, вы не собираетесь…
— Ложитесь.
— Я же сказала вам, что я… Приблизившись к ней с веревкой в руках, капитан заявил:
— У вас есть выбор: либо вы будет спать скрученная по рукам и ногам, а затем путешествовать у меня на плече, как связанный поросенок, либо вы будете делать все, что я вам прикажу.
— Вы не посмеете!
Никакого ответа. Еще как посмеет! Крепко стиснув зубы, Габриэль улеглась обратно на жесткий матрас и закрыла глаза. Она бы все отдала, чтобы больше его не видеть!
Габриэль услышала звук удалявшихся шагов молодого мужчины и одновременно ощутила движение воздуха от одеяла, расстилаемого рядом с ней прямо на полу. Она не желала открывать глаза, удалось лишь глянуть украдкой. Капитан с мрачным выражением лица улегся на импровизированную постель и убавил свет в фонаре.
Через мгновение послышалось его равномерное дыхание.
Заснул! Как он мог! Габриэль огляделась вокруг. Крохотная хижина с грязным полом и тростниковой крышей. Кажется, кроме них двоих в ней никого нет, и если ей удастся добраться до фонаря…
— Не прикасайтесь к нему.
— Что-о?
Никакого ответа. Да он и не нужен. Габриэль закрыла глаза.
Маленькая бестия закрыла глаза.
Роган на это только хмыкнул. В хижине было жарко и душно, никакого движения воздуха. Едва уловимый запах, исходивший от лежавшей рядом с ним прелестной девушки, щекотал ноздри и отгонял сон. Уитни предположить не мог, что мадемуазель Дюбэй вызовет у него такое раздражение. Это не входило в планы, которые он вынашивал в течение многих месяцев.
Роган подумал, что девушка, которую вырастил Жерар Пуантро, независимо от того, является ли она его родной дочерью или нет, несмотря на молодость, не может не быть надменной и высокомерной.
Повернувшись на бок, Роган стал разглядывать Габриэль Дюбэй. При слабом свете фонаря он изучал безукоризненные черты ее лица. Вспомнилось тепло ее округлой груди под хлопчатобумажной рубашкой. Нет, Габриэль Дюбэй не ребенок. Не была она и наивной девушкой, посвятившей .себя служению Богу. Если он не ошибался в своих догадках, мадемуазель Дюбэй с первого дня поступления в монастырскую школу обнаружила строптивый характер, делая тем самым невыносимой жизнь несчастных монахинь. Портер говорил, что она должна покинуть монастырь через несколько месяцев, как только ей исполнится восемнадцать. У него не оставалось сомнений, что ее отъезд был бы воспринят многими с облегчением.
Роган не сомневался и в том, что не достигшая восемнадцати лет молоденькая Габриэль обладает житейской хваткой, которой позавидуют женщины, давно перешагнувшие этот возрастной рубеж.
А теперь она принадлежала ему… Роган пристальнее поглядел на Габриэль Дюбэй. Эта юная девушка сумела бы воспользоваться своей красотой, чтобы с успехом войти в развращенный высший свет Нового Орлеана, куда так влекло ее отца. Густые блестящие волосы, раскинувшиеся в беспорядке вокруг лица… Без сомнения, она собиралась сводить с ума молодых обожателей, вызывая непреодолимое желание прикоснуться пальцем к пряди ее волос, ощутить нежность кожи или осыпать поцелуями классически правильные черты лица. А что касается женских выпуклостей под его ладонью, которых он поневоле коснулся, укрощая ее…
Роган глубоко вздохнул. Он был благодарен судьбе за то, что ему не угрожали эти юношеские муки. G приходом зрелости и появлением единственной цели, подчинившей всю его жизнь, он научился удовлетворять свои плотские потребности без привязанности к партнершам.
К его услугам было множество притонов, которые Лафитт содержал на Гранде-Терре. Роган обошелся бы пальцами одной руки для пересчета потаскушек, задержавшихся в его памяти более минуты после того, как он расстался с ними.
Он сам выбрал этот путь. По его мнению, честное потребительство было порядочнее, чем показная страсть в отношениях такого рода между мужчиной и женщиной… Он заранее был уверен, что эта надменная бестия Дюбэй живо расправилась бы с каким-нибудь молодым человеком, попавшим в ее любовные сети. Ему знаком был этот тип женщин. Они никогда не удовлетворятся меньшим, чем безраздельное обладание душой и телом мужчины. Подобные слухи передавались по городу и об амурных похождениях ее отца.
Невеселая усмешка тронула его губы. Не слишком ли много думает он об этой девушке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109