Анна, одетая в шелковую ночную рубашку и такой же пеньюар, нервно мерила шагами спальню, оплакивая герцога, словно он был уже мертв.Боже, как же плохо сейчас Доминику! Но она не должна думать о страданиях мужа… — Анна, я хочу поговорить с тобой.Анна увидела Дома, который без предупреждения вошел в ее комнату.— Герцог?.. — она не смогла договорить.— Никаких изменений. — Дом помедлил, глядя на нее.Анна схватилась за спинку кровати. Чего он хочет? Она чувствовала, как растет внутреннее напряжение, и попыталась успокоиться, но безуспешно.Дом стоял всего лишь в полуметре от нее. Он, очевидно, только что проснулся: волосы взъерошены, на ногах все те же бриджи для верховой езды и покрытые грязью сапоги; сюртук он снял и остался в одной рубашке — сильно помятой и расстегнутой. Анна старательно избегала смотреть на его обнаженную загорелую грудь и с ужасом осознавала, что ее пеньюар, застегивающийся всего на две пуговицы, скроен так, чтобы продемонстрировать соблазнительную ночную рубашку.— Наверное, тебе стоило постучаться, — в конце концов удалось выговорить ей. Что ему надо? Она снова вспомнила о подозрениях Патрика и Беллы.— Сегодня ко мне заходил Файрхавен. Он не был другом Филипа — он был его любовником. И решил шантажировать меня.Анна вскрикнула, мгновенно забыв про свое неглиже.— Шантажировать?!— Да. — Дом говорил так, словно затвердил эту речь по памяти. — По его словам, есть доказательства того, что я незаконнорожденный.— Ч-что? Но это же невероятная глупость!На лице Дома осталось все то же выражение крайней собранности.— На самом деле я уже некоторое время подозревал, что Филип мне не отец, и теперь Кларисса сама подтвердила это.Анна должна была сесть. Она выбрала стул, самый дальний от Дома.— Тогда кто же твой отец?— Не знаю и даже боюсь спрашивать.Анна все еще не могла поверить в услышанное.— Я думаю, ты должна знать об этом, поскольку ты все еще моя жена, хотя и предпочитаешь жить отдельно, — закончил Дом.Анна вздрогнула. Уж не послышалась ли ей нотка горечи в словах Дома? Он явно был расстроен. Боже мой! Только теперь смысл его слов начал доходить до ее сознания. Доминик может потерять все: имя, титул, богатство, земли. Сердце Анны сжалось от страха, страха за мужа — сейчас она не думала о себе.— Ты откупишься от Файрхавена?— Да, завтра же.— Если Файрхавен получит деньги, то будет молчать?Дом так пристально смотрел на нее, что Анна вдруг почувствовала неловкость. Она быстро запахнула пеньюар и сидела, придерживая его рукой у горла. Взгляд Дома немедленно опустился на ее руку, заставив Анну пожалеть о своей скромности.Она покраснела, когда глаза Дома вновь встретились с ее глазами, Анна поняла, что он угадал причину. Ее грудь заныла. Неужели он знает, что она все еще находит его привлекательным?Может ли он быть убийцей? Нет, невозможно, абсурдно, хотя именно у него больше всего мотивов желать ее смерти. Господи, а вдруг Дом прочитал ее мысли, а Патрик и Белла были правы?У Анны вмиг пересохли губы. Нет, нет, воображение и страх вновь слишком далеко завели ее, а всего лишь потому, что уже вечер и они с Домом одни в спальне.Анна выдавала улыбку, потом поднялась со стула, рещив, что в комнате слишком жарко. Не глядя на мужа, но зная, что он провожает ее глазами, она прошла к окну и попыталась его отворить. Прошло несколько минут, прежде чем она поняла, что оно закрыто на защелку. В конце концов, ей удалось распахнуть створки, и она замерла, вдыхая прохладный вечерний воздух и чувствуя на себе взгляд Дома. Почему он не уходит?Но если он собирался убить ее, то сделал бы это давным-давно. И снова ей пришло в голову, что даже если он тот самый таинственный преследователь, то в его намерение входило лишь напугать ее. Может быть. Дом хотел, чтобы она уехала из Уэверли Холл?Анна повернулась к мужу. Как она и думала, он стоял, глядя на нее. Что если он невиновен? Что если самым его тяжелым преступлением стало то, что он обманом соблазнил ее? Если так, то она обязана поддержать мужа в это тяжелое для него время!Молчание затягивалось, и Анна заставила себя заговорить первой.— Ты хочешь сказать что-нибудь еще?— Да.Его взгляд спустился вниз, к ее рукам, которые сжимали полы пеньюара. Ее грудь была напряжена, и Анна знала, что Дом это заметил. Сердце неистово колотилось.— Тебе надо уйти.— Почему?Анна потеряла всю свою сдержанность.— О чем ты сейчас думаешь?! Чего ты хочешь?! Ты сумасшедший! — закричала она.— Может быть. — Его рот слегка скривился. — Разве ты не догадываешься, чего я хочу?— Нет. — Это прозвучало как отказ, а не как ответ на вопрос.— Да ладно, Анна. — Голос Дома стал хрипловатым. Он подошел к ней, взяв за руки.— Я х-хочу, чтобы ты ушел.— Разве? Я так не думаю.— Ты ошибаешься.Их взгляды встретились.— Я хотел бы знать, сожалеешь ли ты?Анна едва перевела дыхание, даже не пытаясь отодвинуться. Она дрожала, а Дом стоял так близко, что ее бедро касалось его колена.— Разумеется, мне жаль.Он криво усмехнулся,— И насколько жаль?— Что?!Взгляд Дома скользнул вниз.— И как сильно ты сожалеешь, Анна? Достаточно ли для того, чтобы пригласить меня к себе в кровать?Анна попыталась высвободиться, но Доминик лишь крепче сжал руки. Неожиданно ей стало страшно. Дом наклонился вперед, и сквозь тонкую преграду из шелка соски коснулись его обнаженной груди.— Жалеешь ли ты настолько, чтобы предложить мне успокоение твоего тела? — тихо спросил Дом.Анна глубоко вздохнула. Ощущение прикосновения, звук этого теплого хрипловатого голоса заставили ее вздрогнуть от возбуждения.— Т-ты за этим пришел ко мне в комнату?Его глаза потемнели.— Нет. Да.Анна не могла говорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104