Когда Кейт гостила у нас, к детям в скриптории присоединился Кэри. Мне было жаль, что ни одна из моих девочек не блистала в учебе. Они были смышлеными, но, к сожалению, не слишком усидчивыми. Кэри тоже отличался больше в играх, чем на уроках. Самым умным был Питер, хотя это поняли не сразу. Сначала способными считались оба близнеца, но потом выяснилось, что большую часть домашних заданий Пола делает Питер и он же всегда готов подсказать брату. Пол же предпочитал физические упражнения и игры на свежем воздухе, в которых мог соперничать с Кэри. Мне всегда казалось, что близнецам пополам достались способности одной совершенной личности.Матушка души в них не чаяла. Их отец, несмотря на свою жадность и неприятный характер, тоже любил своих сыновей.Я часто размышляла о том, как мы были бы счастливы, если бы не алчность Саймона и непомерная гордыня Бруно. Если бы Бруно мог стать обыкновенным мужем и отцом, если бы Саймон перестал завидовать другим, если бы довольствовались тем, что у нас есть и радовались этому, все могло бы быть иначе. Нашим семьям следовало крепко держаться друг за Друга и пребывать в мире и согласии, ведь жизнь в Англии становилась все тревожнее и тревожнее.Моя простодушная матушка рассказывала, что происходит в Кейсман-корте, и меня беспокоило происходящее там.В разговорах о замужестве королевы она не скрывала своего возмущения, и я сразу же поняла, что матушка надеется, что королева будет свергнута, а также что Саймон Кейсман тоже рассчитывает на это.— Если мужем Марии будет король Филипп, — говорила мать, когда мы вместе сидели в саду, — то мы станем испанскими подданными! Разве англичане хотят этого?— Я не сомневаюсь, — ответила я, — что, если королева выйдет замуж за Филиппа Испанского, в брачном договоре будут условия, препятствующие тому, чтобы Испания овладела нашей страной.— Ты забываешь, что муж всегда истинный хозяин в доме.Я улыбнулась.— Матушка, — ответила я, — не все женщины покорны своим мужьям.Моя мать была не совсем уверена в том, что я имею в виду, но продолжала:— В Англии будет инквизиция. Ты понимаешь, что это значит? Никто не будет в безопасности. Любой может предстать перед трибуналом. Ты понимаешь, что такое жить в Испании под властью инквизиции?— Это ужасно. Как и любые несправедливые преследования.Матушка, разволновавшись, уронила рубашку, которую вышивала для Питера или Пола, и схватила меня за руку.— Моя дорогая Дамаск, мы должны сделать все, чтобы инквизиция не появилась на этих берегах.— Я уверена, что народ не потерпит ее здесь.— Если брак Марии и Филиппа состоится, то кто может предсказать, как развернутся события? Если мы станем испанской колонией, то в Англии появятся люди с тисками для пальцев и другими орудиями пыток.— Они уже здесь, мама. Еще до того, как королева надумала выйти за иностранца, они были в нашей стране. Я каждый раз вздрагиваю, когда прохожу мимо Тауэра и думаю о его темницах и камерах пыток, в которых страдают любимые сыновья и мужья. И женщины… Ты не забыла Анну Аскью?— Она была мученицей! Святой! — пылко произнесла матушка.— То же самое ты сказала бы, если бы она принадлежала к любой другой вере.Некоторое время матушка молчала, потом наклонилась ко мне.— Это правление долго не продлится, — промолвила она. — У меня есть все основания считать так. Я беспокоюсь о тебе, Дамаск… о тебе и о детях.— Мама, а я беспокоюсь о тебе и о близнецах.— Странно, что вера может стать причиной раздора. Не могу понять, почему люди не видят истинного пути, — вздохнула она.— Твоего пути, мама? Или, может быть, твоего мужа?— Правда в том, — сказала она, — что ты подвергаешь себя опасности. Я предпочла бы, чтобы ты приняла нашу веру, Дамаск. Твой отчим тоже хотел бы этого. Он всегда так тепло говорит о тебе.Я усмехнулась:— Что же, это и в самом деле весьма мило с его стороны, мама.— О, он добрый человек. Человек с твердыми устоями.«О, Боже, — подумала я, — разве ты не подозреваешь, что он погубил моего батюшку?»— Он считает, что ты в обиде на него за то, что он занял место твоего отца.— Никто не может занять его место! — с негодованием воскликнула я.— Я имела в виду, дорогая, из-за того, что мы поженились. Некоторые дочери таковы и сыновья тоже. Но ты должна помнить, он сделал меня очень счастливой.Мне захотелось закричать: «Он просил меня выйти за него замуж. Он погубил отца, пытался заключить со мной гнусную сделку. Он потребовал мою добродетель в обмен на безопасность моей семьи. И этого человека ты так почитаешь, мама!».Но, конечно, я промолчала, лучше пусть матушка остается в блаженном неведении.— И подумай, Дамаск, — продолжала она, — подумай о том, что для страны будет означать брак Марии с испанцем. Королева Джейн все еще узница в Тауэре. Многие хотели бы вернуть ее на трон, а те, кто считает, что у нее нет законных прав на престол, говорят о принцессе Елизавете.— Но, мама, как может принцесса претендовать на корону при живой королеве?— Государь доказал, что его брак с матерью Марии был незаконным.— Он доказал это только себе, — сказала я. — К тому же, матушка, разве ты не считаешь, что заботы по хозяйству, сад и вышивание гораздо интереснее, чем эти государственные дела?— Что же, — согласилась она, — пусть ими занимаются мужчины.— Тогда разве не лучше и небезопаснее для женщин делать то, в чем они, несомненно, преуспевают? Она улыбнулась и кивнула.— Все равно я беспокоюсь о тебе. Хорошо бы, Бруно купил уютный дом в сельской местности. Аббатство всегда подозрительно… особенно когда…— Ах, мама, когда политика зависит от вопросов веры, то предатель вчера — сегодня верный слуга трона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120