Внезапно рядом пролетели два тетерева. Сокол, по-прежнему восседавший на руке Линдсея, вдруг испуганно рванулся и рухнул вниз головой, лупя крыльями воздух.
Джеймс вздохнул и вытянул руку, чтобы переждать припадок своего питомца.
– Боюсь, как бы с этой упрямой птицей не пришлось начать все сначала, – вздохнул он. Долго оставаться на вершине холма было опасно, но и двигаться вперед, пока не закончился припадок, он не хотел.
– Высокий Утес, так мы его называем, – пояснил горец.
Эйрд-Крэг был, по сути, частью горы, громада которой блекло голубела на заднем плане; его крутые, испещренные выступами и трещинами склоны и плоская вершина так заросли деревьями и кустарником, что издали казалось, будто на него накинули мятый зеленый платок. По одному из склонов скатывались вниз пенные струи водопада, питая большой ручей у подножия.
– Ты живешь на вершине? – спросила Исабель, с любопытством оглядывая новое убежище Линдсея.
– Да, почти, – ответил он. Сокол затих, и хозяин бережно посадил его на руку. – Утес пронизан множеством пещер, похожих на пчелиные соты. А на самой вершине, присмотрись, развалины древней сторожевой башни.
– Так вот оно какое, гнездо Сокола Пограничья!
– Можно сказать и так, – пожал плечами Джеймс. – Это замечательное, практически неприступное убежище. Наверх невозможно подняться без крючьев и веревок, а единственный обходной путь на вершину тоже очень труден и опасен. Но мы нашли другой, гораздо более простой и легкий способ подниматься, и Эйрд-Крэг на долгие годы стал нашим надежным пристанищем.
– Мне придется туда карабкаться? – с сомнением оглядела утес девушка.
– А разве у тебя есть крылья? – сухо отозвался Линдсей. – Надеюсь, твоя лодыжка достаточно поджила и выдержит долгую прогулку. Идем. – Он взял ее под локоть и подтолкнул вперед.
Когда они пошли по гребню холма, из-за берез и зарослей можжевельника до их ушей долетел глухой рокот падающей воды.
– Господи, сколько уже дней я скитаюсь с тобой по лесам и холмам, – проворчала помрачневшая Исабель. – А теперь ты хочешь заставить меня лезть на этот ужасный утес!
– Не такой уж он ужасный, – пряча усмешку, ответил Линдсей.
– Все, с меня довольно! – воскликнула девушка и остановилась. – Я никуда не полезу!
– Ты отказываешься?
– Да! – с вызовом ответила она и уперлась в бок здоровой рукой. – И вообще я больше никуда с тобой не пойду, а вернусь к Элис. Я могла бы даже самостоятельно добраться до Уайлдшоу, если бы захотела.
– А ты этого хочешь?
– А ты попытаешься меня остановить?
Назревала ссора. Линдсей чувствовал, что Исабель чего-то ждет от него. Но чего? И почему она вдруг решила открыто бросить ему вызов? На нее это не похоже…
– Думаешь, я применю силу? – спросил он, не глядя на свою строптивую пленницу. Та тоже глядела в сторону. На ветру ее чудесные волосы развевались, как черное знамя.
– Я больше не желаю быть заложницей, – ответила она, поворачиваясь к Линдсею. – Вот возьму и уйду прямо сейчас. Как ты мне помешаешь?
Он молчал, не зная, что делать. Потеряв свой главный козырь – Исабель, – он потеряет и единственную возможность освободить Маргарет, а также поквитаться с Лесли за все зло, которое тот причинил Уоллесу, делу освобождения Шотландии и лично ему, Линдсею. А если он силой заставит девушку остаться, то лишится не только ее долгожданного доверия, но и остатков самоуважения.
Однако если позволить Исабель уйти, она будет потеряна для него навсегда…
Эта неожиданная мысль поразила Линдсея в самое сердце. Насупившись, он уставился вдаль невидящими глазами. Ближайший друг и соратник величайшего в истории Шотландии борца за свободу, сам бывший узник, вынужденный из-за козней врагов скрываться, словно преступник, Джеймс, как никто другой, понимал стремление Исабель к свободе. Он всегда считал, что быть свободным – неотъемлемое право каждого.
И все же обстоятельства и желание во что бы то ни стало отомстить вынудили его взять заложницу. Судьба насмехалась над ним: он не хотел больше заниматься соколиной охотой, но на руке у него снова сидит птица с путами на лапах; он боролся за свободу для своей страны, но держит в плену Исабель…
Израненное, ослепленное горем и жаждой мести сердце Линдсея болезненно сжалось, из груди вырвался тяжкий вздох. Господи, на что решиться? Холодный северный ветер налетел, взъерошил оперение птицы, взлохматил густую русую гриву шотландца, пахнул свежестью в лицо, и Линдсей вдруг понял, что надо делать.
– Согласен, – сказал он, поглядев на девушку. – Ты имеешь право на свободу.
– Да, и ты не смеешь меня задерживать! – запальчиво воскликнула она.
– Не смею.
– Когда у меня был приступ слепоты, – добавила она уже спокойнее, – ты обещал позаботиться о моей безопасности. За это я тебе очень благодарна, спасибо. Но ты дал еще одно обещание: отпустить меня на волю, когда ко мне вернется зрение.
– Что верно, то верно, – ответил он, мысленно ругнув себя за то, что в тот день дал волю чувствам. Разумеется, отказать Исабель после такого обещания – значит навсегда лишиться уважения в ее глазах. Она больше никогда не будет ему доверять, никогда.
– Я умею держать слово, – бесстрастно проговорил он вслух. – Иди, ты свободна.
Ветер принес первые капли дождя. Не обращая на них внимания, Джеймс ждал, что будет делать девушка. Она не тронулась с места.
– Иди же, – повторил он.
– И пойду! – воскликнула она, продолжая, однако, стоять. – В какой стороне замок Уайлдшоу?
– Там, за утесом, – махнул рукой на запад Линдсей, пряча улыбку.
– Не беспокойся за кузину, я упрошу Ральфа ее отпустить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116