— Месье, это…— Честно? — подсказал Джулиан. — Да, думаю, пришло время перестать притворяться. — Он заглянул в ее распахнутые глаза. — Итак, расскажи мне, какая же ты на самом деле. Суровая, холодная и неумолимая или горячая и страстная… как твои волосы?— Месье… — только и смогла пролепетать Мерси.Его губы снова прижались к ее губам, и стон замер у нее в горле. Она хотела оттолкнуть его и не смогла. Почувствовав, как слабеет ее сопротивление, Джулиан разомкнул крепко сжатые губы, и кончик его языка скользнул ей в рот.И вдруг ей показалось, что его руки везде. Они ласкали ей спину, зарывались в волосы. Приподняв ладонью ее грудь, Джулиан ласкал напрягшийся сосок, в то время как другая рука, обхватив ее за ягодицы, прижала ее…Боже милостивый, что это такое?! Что-то твердое, горячее уперлось ей в живот. Мерси сжалась, но Джулиан удерживал ее, не давая вырваться. А губы его с голодной жадностью терзали ее рот.Мерси почувствовала, что теряет сознание. Груди ее болезненно ныли. Внизу живота возникла сладкая боль, будто что-то в самой глубине ее естества просило, умоляло, требовало впустить в себя то твердое, что сейчас настойчиво толкалось в ее тело. Что с ней происходит? Почему ей одновременно и больно, и сладко? Откуда эта уверенность, что только ему под силу облегчить эту боль, подарив ей наслаждение?— Скажи, — потребовал он.— Джулиан, — простонала она.— Еще!— Джулиан, — дрожа, прошептала Мерси.Он снова поцеловал ее — долгим, чувственным поцелуем. Мерси больше не сопротивлялась.— Ты будешь моей женой, — сказал он, оторвавшись от ее губ.Эти слова отрезвили ее.— Вы с ума сошли! — отшатнулась она.— Из тебя выйдет неважная жена для мальчишки Бруссара. Ты ему не по зубам. Чтобы справиться с тобой, нужен настоящий мужчина!— Такой, как вы? — фыркнула Мерси.— Именно.— Когда рак на горе свистнет, месье!Джулиан расхохотался:— Ты снова назвала меня «месье»!— И что же? Вы побьете меня?Джулиан печально усмехнулся.— Нет. Хотя идея сама по себе весьма соблазнительна. — Он слегка коснулся ее влажных припухших губ. — В наказание первое, что ты сделаешь, — возьмешь с собой одну из сестер и отправишься к молодому Бруссару. И заставишь его поверить, что сгораешь от любви ко мне…— Что-о-о?!— Ты поклянешься, что без ума от меня, и потребуешь, чтобы он взял обратно свой вызов.— Ни за что!Но Джулиан, будто не слыша, продолжал:— Ты сделаешь это — если не хочешь увидеть его мертвым!Она смотрела на него, слишком потрясенная, чтобы дать достойный ответ.— Ты станешь моей женой — или он умрет!Мерси растерянно моргнула.— Но почему? — наконец решилась она. — Вы ведь не можете не понимать, что я всегда буду вас ненавидеть.Он притянул Мерси к себе, и сердце ее снова гулко забилось. Она ненавидела его — и себя тоже…— Ненависть — сильное чувство, — повторил он слова, которые недавно сказала ему Жюстина. — Достаточно сильное, чтобы связать…— Или заставить убить.— И уж конечно, совершенно восхитительное, когда речь идет о постели.— Будьте вы прокляты!— Что ж, я вижу, мы отлично поладим, моя дорогая, — хрипло прошептал Джулиан и, прижавшись губами к ее уху, добавил: — Потому что теперь ты принадлежишь мне… сладкая моя Мерси. Глава 7 Проснувшись на следующее утро, Джулиан застонал — голова разламывалась от боли. Залитая солнечными лучами комната, казалось, плавала в розовом тумане, и это почему-то безумно раздражало его. Джулиан поморщился. Его преследовало неприятное чувство — будто он загнал себя в ловушку, из которой нет выхода.Отдернув дрожащей рукой москитную сетку, Джулиан сполз с постели и, кряхтя, проковылял к зеркалу. Во рту было сухо, как в старом колодце. Ухватившись за край секретера, чтобы не упасть, он взглянул в зеркало и ужаснулся, увидев поросшее густой черной щетиной лицо и налитые кровью, припухшие глаза, горько пожалев, что милосердному Господу не пришло в голову погрузить его в вечный сон. Услышав стук в дверь, Джулиан вдруг сообразил, что на нем ничего нет. Подобрав с пола роскошный халат, он с кряхтением завернулся в него, потратив на это последние силы, и крикнул:— Войдите!Дверь распахнулась, и на пороге с серебряным подносом в руках появился Генри. Комнату наполнил аромат свежего кофе, и настроение Джулиана немного улучшилось.— Доброе утро, хозяин! — жизнерадостно пропел Генри. — Надеюсь, мы хорошо себя чувствуем?Джулиан заставил себя улыбнуться. В голосе Генри звучала откровенная насмешка, но обижаться на него он не мог.— Сам знаешь, что сегодня мы чувствуем себя на редкость паршиво, — проворчал Джулиан, взъерошив спутанные волосы.Хмыкнув, слуга поставил поднос на столик возле окна. Но когда он протянул руку, чтобы отдернуть занавеси, Джулиан протестующе заворчал.— Как угодно, хозяин, — понимающе улыбнулся Генри.На подгибающихся ногах Джулиан пересек комнату и рухнул в кресло. Трясущимися руками взял чашку с кофе и опрокинул в себя обжигающе горячий напиток.Генри предупредительно наполнил ее снова. Джулиан покосился на него и наконец отважился задать вопрос, который мучил его с того момента, как он открыл глаза:— То, что я помню… Мне не приснилось?— Нет, хозяин.— Неужели все так плохо? — жалобно простонал Джулиан.По губам Генри скользнула улыбка.— Гораздо хуже.— Иисусе! — Джулиан в ярости отшвырнул пустую чашку.Бдительный Генри молниеносно убрал со стола сахарницу и кофейник.— Хотите поговорить об этом?— Только не сейчас!— Как угодно. — Наполнив чашку в третий раз, Генри благоразумно поставил ее на середину стола. Потом быстро застелил постель и приготовил Джулиану одежду и белье.Он уже собирался незаметно выскользнуть из комнаты, когда услышал напряженный голос хозяина:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84