Для проголодавшегося человека, который к тому же только что принял ледяную ванну, запах жареного был особенно соблазнителен.Около куста Харка обнаружил ободранную тушу лося. Рядом — шкуру. Видно, охотники недавно уложили его. Один из мужчин придвинулся к огню, беспечно оставив лежащее рядом ружье. Солнце уже скрылось, тени сгущались, и Харка решил подшутить, показать охотникам, как они неосторожны. В конце концов, не только у Харки может пропасть лук. Он стащил ружье и исчез так же бесшумно, как появился. Судя по всему, охотники собирались основательно поужинать. Ясно, что они не скоро обнаружат пропажу. Харка отошел от реки и прокричал совой. Это был условный сигнал. Скоро он услышал, что Сильный Как Олень пробирается к нему с лошадьми. Юноша сиксик вел коней осторожно. Трапперы у костра все еще ничего не замечали.Сильный Как Олень пошел вперед и громко закричал:— Хэ-хо! Хэ-хо! Томас, Тэо!В ответ, словно карканье, послышалось:— Хэлло! Хэлло!Оба траппера вышли из-за деревьев, размахивая руками.— О! Да это парень вождя! Откуда ты? Где ваши палатки?Сильный Как Олень что-то отвечал, но Харка, приближаясь к ним верхом, не мог расслышать его негромких слов. Трапперы, видимо, знали немного язык черноногих, как и большинство здешних охотников.— Сто чертей! Это удивительно! Да где же твой друг? — кричали они.Тут подскакал и Харка. Оба траппера с удивлением посмотрели на притороченные туши рысей.— Доннер-веттер! Пара рысей! Вы охотились на рысей! Ох, детки, детки! А какое замечательное ружье у твоего Друга!Харка едва сдержал смех.— Пошли к огню, я покажу вам мое ружье, — сказал он по-английски бородачам.— Прекрасно, прекрасно! Он нам покажет ружье. Такой зеленый мальчишка — и уже ружье! А у нас как раз жареный лось, на неделю сразу наедитесь.Охотники и юноши с мустангами направились к костру. Томас и Тэо расшевелили огонь, и стало светлее. Харка слез с мустанга, подошел к одному из бородачей, вручил ему ружье и сказал:— Это ружье я дарю моему старшему брату. Он может навсегда им владеть.— Ко всем чертям, ко всем чертям! Ну что это ты надумал, парень! Ты не можешь дарить такие ружья, это дорогая штучка. Что тебе скажет отец? Спасибо, парень, но нет, нет… Какой-то кусок жареной лосятины не стоит такого ружья. Нет, нет, молодой индсмен не имеет никакого представления о том, что чего стоит, никакого представления! Итак, хватит. Держи при себе свою стрелялку. У меня есть ружье, и второе мне ни к чему. Хм, да ведь оно совершенно такое же, как мое. Подожди, я покажу…Бывалый бородач принялся шарить в траве.— Проклятье! Тысяча проклятий и тысяча чертей! Чертовы шутки! Ведь вот тут лежало ружье! Ну куда ты его, Тэо, задевал?— Никуда не задевал, никуда не задевал, Томас. Ты на целый час раньше меня появился на свет, и, по-моему, у тебя это уже старческое.— А ты — на целый час позже, поэтому ты еще птенец! Зеленый птенец, совсем зеленый! Пожалуйста, можешь сам посмотреть. Вот примятая трава, вот след на песке от приклада. Дай-ка мне на секундочку твою штуку, индеец. Я кое-что покажу Тэо. Гляди, беби, я кладу сюда ружье, и оно точно совпадает со следом. Значит, здесь лежало ружье. Где же оно теперь?— Снова на своем месте, — спокойно ответил Тэо.Харка молчал, и только глаза его смеялись.— Почему снова? Здесь лежит ружье, которое принадлежит молодому индсмену.— Ты на целый час раньше меня появился на свет, и ты уже старик, Томас. Посмотри на зарубки на прикладе.— Какие зарубки? А-ах! Все черти и ведьмы мира! Откуда же они взялись? И правда зарубки. Я сделал их прошлой весной, когда проучил этого подлеца Петушиного бойца-Билла. Я думаю, он теперь давным-давно жарится на том свете в аду.— Нет, — сказал Харка.— Нет? Что значит нет?— Прошлой осенью он еще был жив.— Откуда ты знаешь?— Мой отец и я — мы встретили его у Найобрэры.— О! Он еще жив? Вот жаль! Действительно, жаль. Очень жаль. Слушай, но откуда же на твоем ружье эти зарубки? Прямо колдовство!— Нет, я не колдовал, мой старший белый брат. Я был только очень осторожным, неслышным, быстрым.— Ты-ы? Ты-ы? Ты-ы?.. — Томас остался стоять с открытым ртом.Тэо громко хохотал и шлепал себя ладонями по ногам. Он буквально переламывался пополам от хохота.— Мой брат Томас, ты часом раньше меня появился на свет, но соображаешь ты часом позже. Этот маленький краснокожий джентльмен спер у тебя ружье, чтобы показать тебе, что ты старый осел, и теперь, как настоящий джентльмен, возвращает тебе обратно.Томас даже сник.— Но ведь это же… Ну разве это возможно? Как же вас зовут, юный мистер?— Харка — Твердый Как Камень, Ночной Глаз, Убивший Волка, Преследователь Бизона, Охотник На Медведя, сын Матотаупы.Томас заткнул себе уши.— Столько благородных имен для моих ушей — слишком много. Так как ты сказал? Гарка?— Нет, Харка.— Давай лучше — Гарри, это еще укладывается в моей старой голове. А твой отец Томато?— Матотаупа, что значит «четыре медведя».— Четыре? Это очень много для моего повседневного употребления, скажем лучше — Топ, это вроде и по-христиански, и уважительно. Топ и Гарри! Согласен?— Белые люди в Миннеаполисе так и звали меня и моего отца.— Ол райт. Итак, ты, Гарри, перехитрил старого опытного траппера и стащил у него ружье. О! Из тебя получится кое-что!— Я надеюсь на это, мой старший брат. Но у меня есть и к тебе просьба.— Наконец-то. Мясо лося, не так ли?— У нас есть мясо рысей. Но ты вместе с лосем захватил и мой лук.— Твой… ах, эта штука, которой были украшены рога животного, принадлежит тебе? Да можно лопнуть от смеха! Забирай его себе, мне не нужен лук. У меня снова ружье. Мое ружье! — И он нежно погладил ствол ружья.Бородачи и их гости расположились у костра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125