В руках он держал ружье и смотрел вверх на крону дерева, где притаился Харка. В волосах отца стало больше седых прядей, вокруг глаз и рта залегли тени.Харка быстро спустился вниз, спрыгнул с последней ветки на землю и бросился к отцу. Матотаупа смотрел на исхудалого, бледного юношу, с исцарапанной кожей, с синяками на плечах, в мокром платье. Взгляды обоих встретились, и в каждом был один и тот же вопрос, на который пока не было ответа, да и не было таких слов, чтобы ответить на него!— Ты один, Харка — Твердый Как Камень?— Один.У Матотаупы была охотничья добыча, и Харка с удовольствием разделил с ним завтрак. Он снял мокрую одежду и развесил ее просыхать. На плечи он набросил бизонье одеяло, на котором были изображены героические дела его отца, военного вождя рода Медведицы.— Я не один, — сказал Матотаупа, как только они поели. — Мы живем с Джимом в пещере. Там мы в безопасности. Дакота считают нас духами и покинули эти места.— Они считают духами и лошадей?— Наших с тобой мустангов — конечно, нет. Возможно, бродит здесь мустанг и Тачунки Витко. Но я его пока не видел. Почему ты Джиму не сказал, кто ты?«Значит, отцу известно о схватке!»— Мы встретились в темноте. И Джиму ничего не надо в пещере?.. Только укрытие?..— Никто других мыслей ему не давал. Я сам ему предложил на зиму остановиться здесь. Тебя выбросил водопад?— Хау.— Джим тяжело ранен. Я его перевязал, но пройдет времени не меньше чем полная луна, восстановятся его силы. Хорошо, что теперь мы втроем. Почему ты покинул палатки сиксиков?— По той же причине, что и ты, отец. Ты убил режиссера цирка Эллиса. Для белых я — сын убийцы, и до тех, пор, пока я не воин, они могут меня, по их законам, схватить.— Ты не должен был говорить старому Бобу в Миннеаполисе, что мы уходим к сиксикам. Он предал нас полиции.Харка насторожился. Ему было тяжело справиться с собой, когда приходилось противоречить отцу, подчинение которому он считал своим долгом. Но голос его прозвучал сухо и твердо:— Я молчал. Старый Боб ничего не знал. Есть только один человек, который мог нас предать… Это — Джим…— Замолчи! Он мой белый брат, и никогда он меня не предаст.Харка сдержался и не произнес ни слова, но в нем все кипело.Отец и сын еще несколько минут молча сидели друг против друга каждый со своими мыслями. Возможно, это случайность… А может быть, и нет, но они сидели на том же самом месте, где когда-то находился очаг палатки вождя рода Медведицы. И казалось, что земля сама начала говорить, когда люди сидели молча. Все прошедшее точно ожило. Матотаупа ждал встречи с сыном. И Харка пришел. Харка покидал родину, дважды следовал за отцом. И вот этот разговор…— Харка — Твердый Как Камень, — сказал медленно Матотаупа. — Ты знаешь, что я доверяю тебе. То, что я сказал тебе два лета тому назад, должно свершиться. Ты должен знать тайну пещеры. Ты один. Как мой отец доверил тайну мне, так я доверяю ее тебе. И эту тайну ты не должен предавать. Никогда!— Никогда, отец!Снова наступило молчание. Беспокойство Харки улеглось. Он не потерял доверия отца. Должен же наступить такой день, когда ложное представление о белом человеке рассеется. Спокойно и осторожно нужно Харке держать себя до тех пор, пока в его руках не будет такого доказательства коварства Джима, которое убедит отца. Отец принадлежит ему, а не этому белому человеку.— Идем, — сказал Матотаупа и поднялся. — Мы пойдем к тайне пещеры, а потом — к Джиму.Харка тоже поднялся.— А кони?— Предоставим их самим себе.Харка пошел за отцом.Скоро мальчику стало ясно, что Матотаупа не собирается воспользоваться известным ему входом. Они были уже значительно выше его и ушли далеко в сторону. Гораздо дальше, чем этого требовала бы самая большая предосторожность. Матотаупа остановился на каменистой площадке. Деревья здесь были низкорослые, скрюченные стволы их обросли мхом. Тонкий слой снега местами растаял. В надвинувшихся со всех сторон скалах было что-то угрожающее.Матотаупа осмотрелся и, ступая по камням, чтобы не оставлять следов, направился к большой скале. Он осторожно отвернул моховой покров, который точно сращивал камни с землей, приподнял довольно крупный камень, и Харка увидел два маленьких камня, которые поддерживали этот большой камень, не давая ему плотно прижаться к земле. А когда Матотаупа полностью поднял камень, открылась темная дыра.— Здесь мы войдем.Спуск начинался узким входом, но затем становился довольно удобным. Оба маленьких камня, которые были у Харки, Матотаупа, как только они оказались внутри, подложил под камень так, что тот снова стал на свое место.Матотаупа опустился вниз, и Харка без особого труда последовал за ним, так как за выступы стены можно было держаться. Двигались ощупью. Они прошли довольно далеко, пока не оказались на перекрестке. Матотаупа свернул в известный ему проход. Затем остановился и стал рассказывать:— Путь, по которому мы двигались, ведет вниз к водопаду, но еще раз разделяется. И одно из разветвлений, по которому мы сейчас пойдем, имеет выход наружу под корнями огромного дерева. Туда я тебя не поведу, но ты должен об этом знать. Недалеко от водопада в узком проходе есть ниша…— Я знаю ее.— Хорошо. Итак, до сих пор тебе дорога известна. Но мы пройдем с тобой еще один небольшой ход, который никто не знает, кроме меня, и никто не узнает, кроме тебя.И Матотаупа стал карабкаться по новому проходу. Здесь продвигаться было значительно труднее. Легко крошились каменные сосульки. В одном месте проход, казалось, был совершенно завален, и Матотаупе пришлось осторожно убирать обрушившиеся камни, прежде чем они с Харкой пролезли дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125