— спокойно спросил Харка, преодолевая жалость к младшему брату.Харке было трудно владеть собой еще и потому, что только сейчас, в присутствии отца, он услышал от Харбстены о том, что произошло с Матотаупой в палатках рода Медведицы…— Как я докажу свое мужество? Вы сейчас узнаете. Он — который стоит здесь — мой отец. Ты — мой старший брат. Вы должны знать: я надел праздничные одежды, чтобы умереть в них, после того как…При этих словах Харбстена сбросил куртку и, выхватив нож, бросился к Джо, который стоял неподалеку и не ожидал такого поворота…Острие ножа даже не коснулось куртки инженера, пальцы Харбстены разжались — и он упал…Джо Браун отскочил, с ужасом посмотрел на неподвижно стоящего Матотаупу.Харка воткнул острие своего ножа в землю, обтер его и спокойно вложил в ножны.— Бог мой! Что это? — скорее прошептал, чем сказал Джо. — Перед нами говорил ребенок. Я никогда бы не подумал, что такой мальчик способен на убийство… Гарри! Ты спас мне жизнь!..Харка не обращал внимания на эти слова и даже не смотрел на Джо. Он молча взял кусок кожи, на котором лежал Джо, положил на него убитого и прикрыл его праздничной курткой, которая была сшита Уиноной. Еще раз посмотрел на лицо, которое освещала луна — исхудалое лицо мальчика-старичка, — и стал заворачивать тело в кожу, как когда-то он и Харбстена заворачивали убитую мать. Этот маленький мертвец принадлежал Харке. Никто не должен его касаться. Никто! В праздничном платье со своим оружием должен быть похоронен Харбстена. Он убит как воин! Харка отошел, чтобы найти жерди и кожаные ремни. Он принес их. Установил жерди крест-накрест по две. Крепко связал их концы и подвесил завернутое в кожу тело к этим жердям так, чтобы оно не касалось земли. Это было обычным способом захоронения индейцев дакота, чтобы хищные звери не могли разорвать мертвеца.Белые, спящие в палатках и несущие дозор, вряд ли видели, что произошло: не было ни выстрела, ни крика. И только те, что были в дозоре у лошадей, обратили внимание на эту группу. Но так как ни Матотаупа, ни Джо никого из них не окликнули, они продолжали нести дозор. Джо Браун хотел принести новую шкуру, но потом передумал и направился к одной из палаток. Внутри было совершенно темно, и, когда Джо вошел туда, кто-то крикнул: «Хе!»— так как Джо наступил на спящего. Джо остался спать в палатке. Ему было жутко с этими двумя непонятными разведчиками-индейцами.С наступлением рассвета все поднялись. Мужчины направились к ручью, чтобы освежиться. То же сделали Матотаупа и Харка. Они не смотрели друг на друга и не делали попыток заговорить.Пока белые завтракали и готовились к переходу, Матотаупа объезжал лагерь. Его щеки провалились, а спутанные волосы в лучах солнца казались еще более поседевшими.Отряд двинулся в обратный путь. Инженер решил выехать позже, а утром немного отдохнуть в тишине. Весеннее небо над далекими, еще заснеженными вершинами Скалистых гор, над зеленеющей прерией было светло-голубым. Харка повел лошадей на водопой к ручью.Когда он вернулся, Матотаупа, нахмурив лоб, пристально смотрел на запад, в том же направлении посмотрел и Харка, повернул голову и инженер. По прерии быстрыми шагами, не прячась шел одинокий человек. Оба индейца уже определили, что это женщина. Харка стал позади Серого и наблюдал поверх его спины. В приближающейся фигуре отец и сын узнали Унчиду. Губы Матотаупы злобно сжались при мысли, что она потребует от него скальп Рэда Джима и станет обвинять в разгроме стойбища. Харка вообще ничего не думал и не чувствовал — он был в таком нервном состоянии, которое гасило всякие раздумья. Скоро женщина приблизилась к ним и Джо смог увидеть ее седые волосы.Женщина знала ручей и, когда достигла западного берега, подошла к мелкому месту и смело вступила в воду, не обращая внимания на то, что ее одежда мокнет. Она достигла восточного берега, на какое-то мгновение остановилась, затем пошла к середине бывшего поселка и дальше — к захоронению. У детской могилы испустила она один-единственный громкий жалобный стон. Затем она подняла одно из кожаных полотнищ и быстрыми шагами направилась к тому месту, где лежали непогребенные тела. Она завернула их все вместе.Когда это было проделано, Унчида направилась обратно. При этом она не отклонилась от находящихся теперь на ее пути мужчин. Она повернула лицо к Харке и Матотаупе, она смотрела им в глаза. Матотаупа опустил веки, но Харка выдержал взгляд и не скрыл от Унчиды того, что выражали его глаза. В его глазах была скорбь, которая была ответом на скорбь…Унчида прошла мимо. Она опять перешла ручей и пошла на запад через прерию к лесам, в которых, наверное, скрывались люди рода и где ее ждала Уинона.Когда она исчезла из глаз, Джо повернулся.— Это удивительная страна, с удивительными людьми, — сказал он. — Что за лицо! Не искала ли она своего сына?— Она его не нашла, — ответил Матотаупа. ЛАГЕРЬ СТРОИТЕЛЕЙ Матотаупа вскочил на своего мустанга и поехал в направлении, указанном Джо. Инженер опять был вторым, а Харка замыкал цепочку. Во рту у Харки пересохло от жажды, хотя он и напился в дорогу. Глаза его горели, виски были горячими, голова болела. Прерия плыла и крутилась перед его глазами так, что он не мог временами различить, где земля, а где небо.Когда остановились на отдых у реки, Харке стало совсем плохо, и мужчины обратили внимание на его состояние.— У него жестокая нервная лихорадка, — сказал Джо. — Что вы, индейцы, делаете в таких случаях?..— Я поеду дальше, — с трудом сказал Харка; он лег на траву, повернулся к Джо и отцу спиной. Потом он хлебнул немного воды и спокойно лежал с закрытыми глазами, пока не наступила пора ехать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125