Белизна была вызывающей, кричащей, притягивающей. Даже пеликаны, сидящие на самом верху колоннады, повернули свои отвисшие клювы к сверкающей вдали звездочке.
Парящий над площадью сокол присматривается к белому трепещущему пятнышку.
– Берегись! – кричу я.
– Вижу! – ответила Фре. – Нам он не опасен.
Тем временем Вед оторвалась от стены и приземлилась рядом со своим синевато-черным семейством.
Сокол повернул голову в другую сторону. Эта сверкающая птица – маленькая галка – не утолила бы голода ждущих в гнезде соколят.
– Я лечу и не падаю! Я умею летать! – хвалилась Вед, мчась белой молнией к крылатой фигуре.
Тяжело дыша, с открытым клювом, она села прямо на поднятый кверху меч, а рядом расселись ее родители, сестры и братья.
Она была счастлива – не только потому, что ей удалось самостоятельно взлететь, но и потому, что это она первой взмыла в небо и лишь вслед за ней полетело все ее семейство.
За мостом оглушительно загалдели сороки. Это Сарторис с вытянутым вперед клювом и взъерошенной головой прямо-таки давился от злости, переступая с ноги на ногу.
– Ее белизна угрожает всем нам! Ее белизна опасна для всех птиц! Ее белизна только притягивает хищников! – Я понимал почти все, что выкрикивала в своем длинном монологе разъяренная сорока. – Она должна удалиться! Она покинет нас, или я убью ее!
– Убить! Изгнать! Убить! Изгнать! – кричали возбужденные птицы.
Глаза Сарториса то и дело застилала белая мгла ненависти. Сороки повторяли все его движения, слова, жесты.
Вдруг он взвился почти вертикально вверх и быстро полетел, часто взмахивая крыльями, к сидящим на голове, плечах и руках статуи галкам, завис над каменной фигурой – прямо над снежно-белой Вед и с ненавистью закричал:
– Улетай отсюда! Иначе мы убьем тебя!
– Убить! Убить! – повторяли сороки, летая вокруг изумленных галок.
Галки, вороны, грачи слушали, слушали, слушали. Пронзительные голоса сорок вонзались в уши, злили, раздражали. А всему виной была эта белая сверкающая точка среди каменных крыльев.
Злость, ярость, ненависть охватили всех. Даже меня...
– Убирайся! Ты не такая, как мы! – грозили галки.
– Убирайся, ты всем нам принесешь несчастье!
– Убирайся, иначе вместе с тобой нас всех переловят ястребы!
Переполненная счастьем от первого удачного полета, Вед с удивлением вслушивалась в злобные окрики, не понимая, что она-то как раз и является причиной всего этого шума. Лишь когда Сарторис завис прямо у нее над головой, до нее дошло, что выпущенные когти и разинутые клювы угрожают именно ей.
Все заведенные Сарторисом галки, вороны, грачи и сороки злобно ринулись к ней. Вед и ее семейство сорвались с места и скрылись в гнезде.
Я смотрел. Я понял. Мой гнев прошел. Белизна Вед больше не вызывала у меня ненависти. Я был равнодушен к тому, что происходит. Я видел, как знакомые галки кружат, злобствуют, угрожают, но не чувствовал никакой злости. Я продолжал спокойно сидеть на каменной голове стоящей на мосту фигуры...
Почему я не лечу, не прогоняю, не преследую? Почему меня не раздражает ее белизна? Почему я не испытываю ненависти к выродку – к птице, которая выглядит не так, как мы?
Вед спряталась в гнезде. Она лежит, хватая воздух широко раскрытым клювом. Она знает, что в конце концов ей придется вылететь из гнезда, и что тогда? Даже ее собственная семья уже смотрит на нее совсем не так, как раньше. Вед – одна из них, но в то же время она другая – сверкающая, белая, с почти белым клювом, и даже глаза у нее не сине-серые.
Вед для них и своя, и уже как бы чужая. Она всегда будет притягивать к себе опасность, погони, неприятности, проблемы, страх. Но не только к себе – к ним также. Все, что ей угрожает, угрожает и им, угрожает всем и будет угрожать всегда. Белизна привлечет в небе коршунов, ястребов, соколов, а на земле – куниц, ласок, лис, волков.
Белизна станет проклятием. Оре – ее отец – больше не расчесывает ей пух на головке, не сует в клюв вкусных червячков. Вед тщетно просит, умоляюще трепещет крылышками. Но только Три, ее мать, иногда подкармливает малышку гусеницами.
Несколько дней Вед не показывается из гнезда. Она сидит, не высовываясь, и потихоньку забывает о неприятном столкновении с ненавистью окружающих.
Наконец она вылетает. Вылетает вместе с молодыми галками, которые тоже научились летать. Вылетает вместе с родителями. Оре смотрит на нее почти враждебно.
Они кружат вокруг крылатого камня. Белизна его поверхности матовая, спокойная, и Вед на ее фоне выглядит как подвижный сверкающий огонек.
Солнечные лучи отражаются от ее перьев, просвечивают сквозь нежный пушок на головке. Вед взлетает вверх, стремясь к этому лучистому, горячему, дающему тепло и радость светящемуся шару и от реки поворачивает в сторону колоннады.
– Я лечу, лечу, лечу! – кричит она, сообщая всем о своем счастье.
Тень падает на крылья, заслоняет глаза. Вед оборачивается, чтобы понять причину внезапного исчезновения света.
Сбоку на нее обрушивается тяжелый удар крыла. Сверху пикирует тяжелый вороний клюв. И снова удар крылом.
– Убирайся отсюда! Проваливай! И не возвращайся!
– Убить ее! Убить! Убить!
– Чужая!
– Не такая, как все!
Вед знает, что преследуют именно ее, что она должна спасаться бегством, что ей грозит смерть. Получив удар острым крючковатым клювом в самое основание крыла, она видит, как красные капли крови стекают по белым перышкам.
Вед кричит и снижается поближе к летящим неподалеку Оре и Три.
Три с криком улетает прочь... Вед летит вслед за ней, крыло в крыло.
И тогда ее отец Оре наносит ей сбоку удар в грудь.
– Убирайся отсюда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93